Двойная жизнь волшебницы - страница 4
Сама Кира избавилась от веснушек так давно, что считала, будто их у нее и не было никогда. Да и вообще ей редко приходилось видеть девушек с веснушками. Почти никогда. И тут вдруг…
– И знаешь, она такая высоченная эта девица, чисто жердь!
– Рыжая, высокая и тощая?
– Ага!
– Красивая?
– Ничего такая себе на морду, – вынуждена была признаться Кира. – Но наглая – ужас! Увидела меня, даже не смутилась ничуть. Слезла с Кешки и преспокойно так меня за дверь выпихнула.
– Как? – поразилась Леся. – И ты ушла?
– Знаешь, я так оторопела, что даже не соображала ничего. Она за мной дверь закрыла, а я словно во сне по ступенькам вниз пошла. И только на улице сообразила, что надо было им скандал закатить.
– Так еще не поздно! Еще можно поехать и устроить им скандал!
– А ведь и правда! – как-то вяло откликнулась Кира. – Можно поехать. И вещи мои, если удастся, забрать.
– Что значит, если удастся? Да ты, считай, половину своего гардероба к Кешке отвезла. И что же? Теперь этой его новой пассии отдать? Пусть она их носит?
При мысли, что ее тщательно отобранные и любовно приобретенные вещички будет носить какая-то посторонняя мымра, Кира ощутила в душе небывалый подъем негодования.
– Не бывать этому! Ни за что! Никогда! Покуда я жива, свои вещи буду носить только я сама! Никак не та долговязая мымра!
– Поедем и заберем.
– Прямо сейчас!
– Да. Вот только…
– Что?
– А как там поживает твое сердце? – озаботилась Леся.
– Сердце? Мое сердце говорит мне, что нам надо поехать и задать Кешке и его мымре взбучку!
И для убедительности Кира еще и постучала себя правой рукой в области ключицы.
Добраться до Кешиного дома оказалось делом несложным. Ехать к нему от коттеджного поселка «Чудный уголок», где жили сами подруги, надо было все время по прямой. Пробок в этот поздний час уже не было. Но возле самого Кешиного дома подруг поджидал сюрприз. Во дворе стояла группа женщин, о чем-то встревоженно шушукавшихся между собой. Проходя мимо них, Кира кивнула парочке теток, с которыми успела познакомиться, пока жила с Кешей. И одна из них – тетя Раиса тут же кинулась к Кире.
– Ой, девонька! – заголосила она, не дожидаясь, пока Кира произнесет хотя бы слово. – Горе-то тебе какое выпало, несчастье злое!
Уверенная, что соседка соболезнует ей по поводу измены Кеши, девушка ответила чуть грубовато:
– Ничего! Обойдусь как-нибудь!
– Да ведь жалко-то как! Кешка-то и собой хорош был, и в делах удачлив, а уж тебя-то как любил. Только и слышно от него было, что «моя Кира да моя Кира!».
Слова эти вонзились Кире в сердце, так что оно снова напомнило о себе глухой болью. И Кира всхлипнула.
– Поплачь, девонька! – обрадовалась тетя Раиса. – Поплачь, тебе и легче станет!
Но Кира уже сумела взять себя в руки. Она выпрямилась и гордо взглянула тетке в глаза.
– Вот еще! Не буду я плакать! А что касается Кешки… Так он может хоть сквозь землю провалиться. А я себе еще лучше парня найду! И замуж за него выйду. Вот так вот!
Тетя Раиса отшатнулась от Киры, почему-то глядя на нее изумленными глазами.
– Вот ты какая! – пробормотала она наконец обиженно. – Не думала я! Никак не думала!
Кира гордо хмыкнула:
– А вы думали, я по Кешке убиваться стану? Вот еще! Сейчас вещи свои заберу, и адью! Пусть крутит любовь, с кем хочет. У меня и без него поклонников навалом!
Поклонников в данный момент на примете у Киры не было ни одного. Разве что охранник Гриша, который с недавних пор стал делать ей непонятные презенты. То букетик садовых цветов: «Сам вырастил», то корзиночку свежих ягод: «Из собственного сада!»
А однажды так и вовсе приволок к порогу дома подруг целый короб, до самого верха полный отборных грибов.
– Сам собирал на зорьке! Потушите со сметанкой и жареным лучком, пальчики оближете!
Но несмотря на свою щедрость и очевидную домовитость, парень не очень нравился Кире. Нет, симпатичный, высокий и все такое, но не ее он был, не ее, и все тут!
Однако в качестве временной меры сгодился бы и Гриша. Подсознательно его и имела в виду Кира, давая отповедь соседке тете Раисе. Но та отреагировала на слова Киры как-то странно. Сначала отшатнулась, а потом вдруг всплеснула руками и жалостливо воскликнула: