Двойник китайского императора - страница 27
— Обязательно выкарабкаетесь, — подтвердил начальник милиции, и они выпили.
— Еще раз спасибо, но вроде он вцепился в меня крепко, обещал отдать под суд.
— Вас под суд? — чуть не поперхнулся боржоми Халтаев.
— Да, да, меня. Так что помочь ты мне не в силах, а тот, кто может, кто вхож к нему и сегодня ходит в фаворитах, не стучит в дверь, как ты, думает: все, сочтены дни Махмудова.
Халтаев слушал внимательно; для могучего организма полковника два бокала водки только разминка, тем более, на самом деле, в обед его угощали в чайхане жирным пловом.
Чувствуя, что через полчаса Пулата Муминовича развезет окончательно, он сказал:
— Зря вы думаете, что я не могу помочь вам. Не знаю, в чем он хочет вас обвинить, почему и как вы попали в капкан, но в свое время я оказал Тилляходжаеву такую услугу, что ему вовек со мной не расплатиться. Кстати, это доподлинно его слова, и я тот разговор предусмотрительно записал на магнитофон. Не паникуйте раньше времени, посмотрим, чей капкан надежнее, — рассмеялся Халтаев.
— Не в капкане, наверное, дело. Скорее всего, мой район пришелся кому-то из его дружков по душе, и он решил его одарить, а может быть, шутя в карты проиграл — ведь, говорят, неравнодушен он к ним.
— Возможно, — уклончиво ответил Халтаев, но тут же продолжил: — Да, я слышал, есть люди, которые за ваше место готовы выложить сто тысяч. Мне даже говорили, кто уж очень настойчиво рвется в наш район.
— Сто тысяч… — растерянно проговорил Пулат Муминович, — за место первого секретаря райкома?
— Да, сто тысяч. За наш район не грех и двести потребовать — все хозяйства, как один, прибыльны, греби деньги лопатой. За год все вернуть можно.
От этих слов Пулат Муминович стал трезветь и спросил:
— И кто же, если не секрет, готов заплатить за мое место сто тысяч?
— Я же поклялся, что готов помочь вам в беде, поэтому какие секреты — Раимбаев из соседнего района. Он председатель хлопкового колхоза-миллионера. Видимо, надоело ему ходить в хозяйственниках, хочет продвинуться по партийной линии, на Ташкент метит — с большими запросами мужик, и рука мохнатая наверху есть…
— А я живу как на необитаемом острове, — сказал с тоской Махмудов.
Халтаев снова налил и сказал:
— Не печальтесь, Пулат Муминович, я и мои друзья не оставим вас в беде: если надо будет дать отступного за вас — выплатим не меньше Раимбаева. Последнего не пожалеем, но в обиду не дадим…
Хозяин номера растрогался чуть ли не до слез. Они долго сидели за богато накрытым столом, клялись друг другу в вечной дружбе и любви. Еще раз приходила игривая официантка, приносила водку, но чары больше в ход не пускала, поняла, что происходит что-то серьезное и мужчинам не до нее — работала она тут давно и хорошо чувствовала ситуацию. Пулат Муминович не опьянел ни через полчаса, ни через час, как рассчитывал Эргаш Халтаев, — наверное, разговор его отрезвил или обильная еда: индюшка, казы, курдская брынза, зелень, холодная печень с курдюком и особенно чакка[2] нейтрализовали водку, к тому же он обильно запивал ее боржоми.
Исчез опутавший душу страх, появился какой-то просвет, и жизнь впереди не казалась мрачной, как несколько часов назад; чем дальше катилось застолье, тем больше он верил в возможности Халтаева. Жалел об одном — что за три года не удосужился узнать конкретнее, на чем погорел в свое время полковник, какие люди стояли за ним и кому он помог сохранить кресла, уйдя в добровольную ссылку на периферию. Раньше мышиной возне, как он брезгливо говорил, Махмудов не придавал значения, а зря.
— Так что мне делать, Эргаш, ждать бюро или уезжать домой? — спросил ближе к полуночи секретарь райкома.
— Какое бюро? Огонь надо гасить сразу: если дело зайдет далеко, тогда и самому Тилляходжаеву трудно контролировать положение. Я ведь не знаю, в чем он намерен вас обвинить. Впрочем, как я вижу, вам совершенно неизвестна закулисная возня за кресла и должности, вы счастливчик, вам все досталось на блюдечке с голубой каемочкой — я ведь помню вашего тестя Иноятова. Теперь уже поздно учиться играть в такие игры, да и не нужно, понадейтесь на меня. Я думаю, завтра отведем от вас беду.