Двойной спор - страница 11

Чёрт.

Надеюсь, я не по касательной ногтем задела, а таки нос Холодцовой сломала. Хоть не так обидно за ручонку мою будет.

— И как мы теперь от неё будем спасаться? — чуть не плачет Эми

— Это мой бой. Тебе не стоит волноваться, — пафосно изрекаю.

— Я же теперь с тобой…

— В каком смысле?! — падает у меня лицо на пол.

— Ты, Эми, мне это брось. Не спорю — девушка ты привлекательная. Но я по мальчикам, мальчишечкам, пацанчикам, мужчиночкам. В крайнем случае, старичкам. Если, конечно, предыдущие варианты вымрут.

— Да я не в этом смысле, ЕВА, — краснеет, как маков цвет девчонка.

— А я знаю. Просто прикалываюсь, — ржу кобылицей.

Ясно осознаю своё сумасшествие. Но похоже нервное напряжение сказывается. Знаю, что будет война. Вот и нервишки шалят.

Мля-яха…не представляла, что так скоро.

Отрешенно вытаращившись на отражение Холодковой, стоящей позади Эми, искренне не понимаю почему так не везёт.

— Лучше не оборачивайся, — хмуро прошу девочку.

— А что там? — смертельно бледнеет она.

Эх, Эми, Эми. Прости, что втянула в это. Ты была отличным товарищем. Не обессудь, если что, мысленно уже прощаюсь с ней.

А Холодцова тем временем, сложив тощие ручонки на груди жаль — совершенно не тощей, просит нагло:

— Выйди, Ватрушкина. Нам с цветочком аленьким поговорить надо.

Ватрушка(грех так не сократить. Просто грех), которая Эми, она же соседка по скамейке, вздрагивает и медленно оборачивается.

— Т-т-т-ы? — на такое и я не смогла сдержать нервный хохотунчик. А Холодцова и подавно.

— Давай-давай, — подбадривает Илона-горгона (о! Не зря прекрасно так рифмуется).

— За дверь, — кивает влево, на ту самую дверь.

С невероятной радостью, разливающейся, по каждой косточке в тельце, замечаю, что нос у Холодцовой припух.

Какая я чётенькая всё-таки. Не зря ходила на кикбоксинг. Одно занятие, а как схватываю. На лету просто.

— Ева, — жалко блеет Эми, оборачиваясь.

— Иди, иди. Дай поговорить, — беспечно улыбаюсь, всем видом пытаясь показать, что справлюсь.

Да и не надо ей тут быть. Что девчонка, такая малюсенькая и слабая, может против этой, метр семьдесят, ещё и на шпильках.

— Е-ев, — теряется ватрушка.

— Иди! — строго прошу.

И наконец девчонка мышкой прошмыгнув за дверь, захлопывает её.

Теперь мы один на один.

— И чего надо, Холодцова? — скриплю, схлестнувшись взглядами.

— Встретимся во дворике. Через пять минут, — надменно отвечает.

— Нужны свидетели, — загадочно блымает на меня, своими накладными куницами, соперница.

— Для чего? — округляю глаза.

— Приходи во двор, узнаешь, — фыркает и открыв дверь, выходит из туалета. При этом культурно прикрывая дверку обратно.

— Ну, что? Что она хотела? — залетает Эми ко мне через…прошло где-то секунд двадцать, если доверять моему внутреннему чутью. Чего бы я делать точно не стала.

— У тебя и правда фамилия Ватрушкина? — ухожу от вопроса, с интересом уточняя. Одновременно с этим, всё продолжая свою закостенневшую до дубовости ручонку поливать водой.

— Да. А что? — в очередной раз мило краснеет «соседка».

— Ничего, творожная ватрушка, — весело улыбаюсь, вытерев руки бумажными полотенцами.

— Ева!

— Ва-а! — отдавая эхом, восторженно шепчу, тиская девчонку за миленькие щечки

— Ты и злиться умеешь. Не злись. А то вылитый хомяк, вышедшей на последний бой.

— Что она сказала? — не сдаваясь, серьёзно повторяет Эми.

— Ничего. Помирились мы. Мир теперь у нас. Колготки будем на двоих делить. И помадой меняться.

— ЕВА. Хватит паясничать!

— Ладно, ладно, — выставляю ладони перед собой, "признавая" поражение.

— Не кричи. Правда помирились. Честное пионерское, — заверяю.

Не надо Ватрушкиной со мной на стрелку идти. Но, если расскажу, точно пойдёт. Поэтому вру, всеми способами.

— Ватруш, я пойду…кофе себе в автомате возьму. Через пятнадцать минут вернусь, — тараторю и пока девчуша не очухалась.

Дергаю ручку двери и вылетаю в коридор, мчась во дворик.

Хрен со мной, Холодцова. Поэтому сойдёмся же в схватке!

Благословение, что я решила не выделываться сегодня утром, и надела удобные кроссовки.

Мчаться по коридорам, а потом по грунтовым дорожкам и траве в туфлях, пусть и на толстом устойчивом каблуке, то ещё удовольствие.