Двойняшки - страница 11

Сейчас довольно неожиданно для себя Энн оказалась в роли знаменитости, дающей интервью, хотя «журналистов» было немного. Ее имя получило некоторую известность и почему-то ассоциировалось у публики с понятием «чистота».

— Я была бы ужасно признательна, если бы вы смогли поужинать у меня, сказала миссис Райнлэнд.

— Большое спасибо за приглашение, но я приехала сюда только на два дня, — ответила Энн, — у меня на следующей неделе открывается выставка в Лондоне, в Музее Виктории и Альберта.

— Кто-нибудь может представить меня этой очаровательной юной леди? — раздался чей-то голос.

— Прошу нас извинить, — ответила внезапно появившаяся откуда-то Джейн и с неприступным и безапелляционным видом увлекла подругу из гостиной.

— Бог мой, Энн! Ты что, вступила в новую полосу жизни? Какой ужас! Теперь я знаю, что если когда-нибудь и добьюсь успеха на сцене, то брошу все это в ту же секунду. Я бы не смогла выдержать такого ажиотажа вокруг своей персоны, — говорила она с округлившимися от неподдельного ужаса глазами. — Пойдем, пойдем прочь из этой крысоловки, — театрально изогнув бровь, закончила она.

— А кто эта женщина? — спросила Энн.

— Представляешь, она заставляет слугу гладить бумажные доллары, чтобы они не были мятыми и хрустели! — И они обе воззрились на миссис Райнлэнд. По своему обыкновению Джейн снова резко сменила тему разговора:

— Помнишь тот вечер, который мы провели на моей летней вилле? Мы сидим в джакузи, а гости кружатся вокруг нас, — почти простонала Джейн. — Как мне хотелось бы оказаться там снова прямо сейчас!

— Тогда на твоем плече сидела твоя любимая обезьянка, — сказала Энн.

— Джейн, как хорошо, что ты приехала, — произнес, приближаясь к ним, низким сексуальным голосом черноволосый мужчина с сигарой в руке. Представь меня своей очаровательной знакомой, — продолжил он, повернувшись к Энн.

— Боже мой, Декстер, кажется, ты здесь единственный, кто не знает, кто она, — пробормотала Джейн и поспешно представила их друг другу.

— А-а, ну конечно, — произнес Декстер, услышав полное имя Энн, и его глаза оценивающе прошлись по ней.

Он смотрел на нее неприлично долго, и Энн почувствовала себя неуютно. Нет, не совсем неуютно, пришло ей в голову. Скорее наоборот. Под его гипнотическим взглядом она почувствовала себя очень спокойной, словно его взгляд очень осторожно раздевал ее донага, до самого дальнего уголка души, она будто слышала его голос: «Не важно, что там у тебя внутри, — мне все равно нравится».

— Я восхищен вашими работами. Особенно мне нравится серия фотографий иранских женщин, — мягко промолвил он. — Вам принести шампанского?

— Спасибо, не надо, — ответила она. — Пожалуйста, извините. — С этими словами она взяла бокал розового шампанского с подноса официанта, проходившего мимо, и направилась вслед за Джейн в толпу гостей посередине террасы.

— Этот Декстер, с которым ты меня только что познакомила… Кажется, я его где-то видела, — сказала Энн.

— А-а, Декстер. Он играет в поло. У него восхитительный дар оказываться в нужное время в нужном месте и с нужными людьми. Он всегда окружен таким ореолом восхищения, за которым его и не рассмотреть. — Она немного подумала, взяла с тарелки несколько виноградных ягод, фаршированных мягким сыром, и продолжила:

— Но я слышала, что в постели он невероятен. Женщины с ним становятся просто ненасытными!

— Ну конечно. Мне сейчас только нового любовника недоставало! — рассмеялась Энн.

— Давай-ка возьмем тарелку с едой, пойдем наверх и поболтаем без посторонних. Все эти гости…

Они словно треснувшие пластинки. Все это приятно, но иногда начинает надоедать. Оригинальность, моя дорогая, как мы обе знаем, не поощряется в том мире, в котором мы живем, — продолжала Джейн своим хорошо поставленным сценическим шепотом, в то время как они направлялись к лестнице, ведущей на второй этаж, словно дети, с позором изгнанные в свою комнату с вечеринки взрослых за плохое поведение.

Декстер Портино, прислонившись к каминной полке прямо под семейным портретом Уитбернов, принял свою излюбленную позу — позу наблюдателя.

Сверкающие хрустальные бокалы и многоцветие вечерних дамских туалетов придавали всему происходящему вид феерии, брызжущей и искрящейся весельем. А может быть, дело вовсе не в этом? Может быть, дело в той девушке, с которой он только что познакомился? На его красивом лице, мягком и жестком одновременно, появилась легкая улыбка.