Двуглавый Змей - страница 2
Солнце поднималось над крепостью, краем показываясь за окном. Яркие лучи попали внутрь, освещая стену, колонны, отбросившие тени и часть пола комнаты, и чем выше солнце поднималось, тем большую площадь охватывал губительный для призрака свет. Смертоносная линия медленно двигалась в сторону баньши. Стоило бледной, как фарфор, не упокоенной женщине зайти за неё, как её тело тут же бы испарилось, уйдя вместе с ночной тьмой и людскими кошмарами.
— Да упокоят… боги… твою душу… — делая паузу после каждого слова, и всё ещё старательно удерживая цепь, проговорил мечник.
В его блеснувших, оранжево–рубиновых глазах отразилось искажённое страхом и отчаянием бледное, женское лицо, когда губительная линия света настигла прозрачную кожу призрака. На секунду баньши перестала вырываться, замерев, и с нескрываемым ужасом посмотрела на мечника.
Мгновение, и её лицо приняло человеческую форму — лицо красивой, молодой женщины, графини, коей она раньше и являлась. Призрачное тело ужалось, иссохло и потускнело, потеряв всякий свой бледный оттенок посерев, и распалось на пепел, подхваченный ветром. Силуэт растворился в ярких, утренних лучах.
Пепельноволосый охотник пяткой коснулся стены и понял, что оттеснил себя к самому краю. Тяжело, но тихо выдохнув, мечник скользнул вниз по стене, мягко устроившись на полу и оглядев окровавленную руку. Кровь уже остановилась и цепь оставила лишь кровоподтёки, да синяки на болезненно–бледной, почти серой, коже. Ещё один тяжёлый вздох.
Солнце окончательно взошло, полностью осветив зал старого имения — сильно потрёпанного, погоревшего, вот уже год как заброшенного поместья.
Пепельноволосый охотник, сразившийся с призраком бывшей графини, укрылся ладонью от яркого света и осмотрел помещение. Потёртые стены, покрытые пылью уцелевшие окна, холодный, каменный пол и замшелые колонны. С высокого потолка звонко падали капли воды. Второй этаж поместья сгорел полностью, а состоящий в основном из камня первый, уцелел и даже хорошо сохранился. Зал было не узнать, мрак ночи наконец ушёл, и крестьяне могут вздохнуть спокойно.
Мечник встал, отряхнувшись от пыли, и намотал цепь обратно. Прошёлся, разминая шею после удара, слегка коснулся бедра, пошевелил ногой. С противным щелчком один из вылетевших суставов встал на место. Взмах лёгким, коротким мечом, которым он сразил нечисть. Клинок закрепился на спине, пересекая её наискось.
Он повертел торсом, поправил меч, стараясь не касаться острого, антрацитового цвета, лезвия. Гарда отсутствовала, вместо этого на её месте было изображено кричащее, искажённое ужасом лицо человека, широко раскрывшего рот. Только этот меч, не считая посеребрённого оружия, мог противостоять нечисти, раня её. Также он был идеальным оружием против живых существ — клинок был настолько прочным и острым, что мог рассечь любую плоть без особых усилий.
В комнате стоял полумрак и только небольшое количество свечей разгоняло тьму вокруг. Одна из таких, сильно растаявшая, стояла на столе, капая воском на бумаги. Бургомистр сидел, тяжело вздыхая при подсчётах. Как и договаривались, мечник вернулся вечером с вестями о упокоенной графине. В самом углу каморки, как можно было охарактеризовать эту заставленную шкафами и комодами с документами, комнату, услужливо стоял помощник, немолодой мужчина с мелкими глазками и большим, кривым носом. Скрываемая под лиловой шапкой голова с залысиной то и дело вытягивалась на шее, а его глаза старались разглядеть цифры, записываемые бургомистром. Губы незаметно шевелились в немом подсчёте, а каждый раз, когда бургомистр вздыхал, его лицо испуганно дёргалось.
— Вам, наверное, интересно, почему поместье нам понадобилось только сейчас, хотя оно было заброшенно уже как год? — Всё так же, не отрываясь от бумаг, со вздохом проговорил мужчина.
— Гм, совсем наоборот. — Спокойно ответил мечник, сидя напротив и смотря перед собой рубиновыми глазами, в которых отражалось тёплое пламя свечи.
— Ну и чудно, меньше проблем, — бургомистр поднял голову, поправив серую шапку, слетевшую на лоб, а после спросил: — как справились?