Двухгрошовый кабачок - страница 18
— Не будешь отвечать?
— Я не понимаю, что вы хотите сказать.
— Ленуар раскололся.
— Я не знаю никакого Ленуара.
Мегрэ пожал плечами, повторил, медленно разжигая трубку.
— Не строй из себя дурачка! Ты прекрасно знаешь, что от меня тебе не уйти.
— Больше, чем санаторий, мне не грозит.
— Знаю… Твое удаленное легкое…
Из кабачка виднелись скользящие по реке байдарки.
— Ленуар не обманул тебя. Тот тип появится скоро.
— Я ничего не скажу!
— Тем хуже для тебя! Если ты ничего не решишь до вечера, то я упрячу тебя в тюрьму за бродяжничество. А там видно будет…
Мегрэ посмотрел на него в упор, читая в его глазах, как по книге, настолько хорошо он знал людей подобного сорта.
Совсем другая категория, чем Ленуар! Виктор был из тех, кто, попадая в дурную среду, становятся прихвостнями других. Из тех, кого ставят на стреме, когда идут на дело. Из тех, кому достается самая ничтожная доля при дележе.
Безвольные существа, которые раз ввязавшись во что-нибудь, уже ничего не могут изменить. В шестнадцать лет он болтался по улицам и танцулькам. Вместе с Ленуаром он напал на канале Сен-Мартен на неожиданный источник доходов. Некоторое время он мог жить шантажом столь же надежно, как если бы зарабатывал нормально.
Не будь у него туберкулеза, его — последнего из банды Ленуара — давно бы уже нашли. Но состояние здоровья привело его в санаторий. Надо думать, он немало досаждал врачам и сиделкам. Кражи, всевозможные мелкие проступки. Мегрэ легко мог себе представить, как его переправляли — от одного наказания до другого — из санатория в санаторий, из госпиталя в дом отдыха, из дома отдыха в исправительную колонию.
Его это не пугало. У него на все была прекрасная отговорка: его легкое! Он им жил в ожидании, пока умрет от него!
— Вы думаете, меня это испугает?
— Значит, ты отказываешься назвать того человека с канала?
— Не знаю такого!
В глазах его при этом светилась насмешка. Он даже принялся с аппетитом уплетать колбасу, тщательно разжевывая ее.
— Начать с того, что Ленуар ничего не сказал, — произнес он, поразмыслив. — Уж, конечно, не перед смертью станет он говорить…
Мегрэ был спокоен. В руках у него надежный конец. Во всяком случае, еще один элемент, который позволит раскрыть правду.
— Еще бутылку, бабуля!
— Хорошо, что я догадалась вытащить сразу три! — Она с любопытством смотрела на Виктора, гадая, какое он мог совершить преступление.
— Как подумаю, что за вами хорошо ухаживали в санатории, а вы удрали! Совсем как мой сын! Такие лучше будут болтаться, чем…
Мегрэ следил за движением байдарок на фоне залитого солнцем пейзажа. Приближался час аперитива. Маленькая яхта, в которой сидели жена Джеймса и две ее приятельницы, подошла первая к берегу. Женщины делали знаки подплывавшей байдарке. За ними стали появляться другие. Старуха, увидев их, вздохнула:
— А мой сын еще не вернулся! Мне одной не справиться будет. Дочь за молоком уехала.
Она принялась расставлять стаканы на террасе, потом стала рыться в кармане, спрятанном в широкой юбке, зазвенела монетами:
— Им понадобятся монеты в два су, для музыки…
Мегрэ остался сидеть на своем месте, по очереди наблюдая за прибывающими и туберкулезным бродягой, продолжавшим с безразличным видом жевать. Сам того не желая, он увидел виллу Бассо с цветущим садом, с отгороженным в реке бассейном, двумя привязанными лодками, качелями.
Вдруг он вздрогнул, потому что ему показалось, что вдалеке раздался выстрел. Люди, бывшие на берегу Сены, тоже подняли головы. Но ничего не было видно. Ничего не случилось. Прошло десять минут. Посетители «Вье-Гарсон» уселись за столы. Появилась старуха с бутылками аперитива в руках.
И тут на травянистом склоне, спускавшемся к воде от виллы Бассо, мелькнул темный силуэт. Мегрэ узнал одного из своих инспекторов, неумело отвязавшего лодочную цепь и принявшегося изо всех сил грести к середине реки.
Он поднялся, взглянул на Виктора.
— Не вздумай уйти отсюда, понял?
— Если это доставит вам удовольствие.
На террасе перестали пить, разглядывая гребущего человека в черном.
Мегрэ нетерпеливо ждал, остановившись у камышей на берегу.
— В чем дело?