Дьявол из шкатулки - страница 2

— В семейной книге Шееров есть стих. Я переведу вам. — Он сделал небольшую паузу, и произнес: «Когда мир ничего уж не сможет сказать, последний из Шееров начнет угасать.!»

Будто размышляя вслух, Расс сказал:

— Смешно, я совсем позабыл о восточно-прусских корнях. — Он хихикнул и процитировал: — «…начнет угасать…» Но почему не умирать? А, я понял — для рифмы… — Он встряхнул головой и спросил: — Но что случилось на самом деле? Неужели кто-то шантажирует Вивиди?

— Повторяю, ты — дурак! — холодно сказала Вивиди. — Если хочешь знать, это литературный перевод. Каждый день с того времени, как мое имя благодаря тебе перестало появляться в газетах, я теряю в весе.

— Да, это правда, — поспешно вставил Маури Джендер. — Уменьшение количества статей о Вивиди и потеря веса связаны. Хочешь верь, хочешь — нет, но она теперь в четыре раза легче своего нормального веса

Мисс Брикер кивнула, выпуская дым, и сказала.

— Классический случай: актриса увядает от недостаточного количества рекламы. Но на сей раз это сущая правда.

— Я теряю и вес, и массу, — резко уточнила Вивиди. — Если я повернусь спиной к окну, вы сами это увидите.

Расс испытующе посмотрел на нее, потом на остальных, будто пытаясь найти подтверждение тому, что все это не фантазии. Они, в свою очередь, смотрели на него одинаково торжественными взглядами.

— Я ничего не понимаю, — наконец сказал он.

— Становись на весы, Вивиди, — предложила мисс Брикер.

Кинозвезда поднялась и с чрезвычайной старательностью ступила на маленькую резиновую платформу. Стрелка на шкале указала на отметку 37.

Она фыркнула:

— Неужели ты думаешь, что я наполнена водородом, Макс?

— Но ты не сняла туфли, — заметила мисс Брикер,

С еще большей старательностью Вивиди сошла с платформы, сняла туфли и снова встала на весы. На этот раз стрелка остановилась у отметки 27.

— Каблуки и подошва очень тяжелые, — сказала она Рассу. — Я ношу их, чтобы меня не сдуло ветром во время прогулок по террасе. Может, ты сейчас думаешь, что я способна подпрыгнуть к потолку? Убедительно, не так ли? Я бы тоже этого хотела, но мои силы уменьшаются пропорционально моим весу и массе.

— Весы врут. Там наверняка имеется какая-то хитрость, — убежденно заявил Расс.

Он наклонился и схватил одну туфлю. Она тут же выскользнула у него из рук. Тогда Расс снова медленно поднял ее и попытался взвесить на руке.

— Что за отсебятина? — спросил он Вивиди. — Черт возьми, она действительно весит пять фунтов.

Вивиди даже не взглянула на него.

— Маури, зажги прожектора, — сказала она.

Главный редактор направился в комнату с высокими потолками, оформленную в испанском стиле. Мисс Брикер подошла к четвертой стене залы, которая служила окном обзора. Портьеры, отделанные декоративной тканью, быстро начали сдвигаться, закрывая привычный пейзаж с крутым склоном. Когда обе портьеры сошлись на середине, глазам предстала другая картина — «Страдания красоты».

Маури включил прожектор. Лица присутствующих таинственно осветились на фоне едва различимого изображения страдающих женщин. Затем Маури навел один из прожекторов на Расса и начал двигать его сверху вниз. Прекрасная фигура кинозвезды напоминала стебелек цветка на темно-розовом фоне.

— Это похоже на рентгеновские лучи, — сказал Расс.

— Неужели ты думаешь, что у них есть цветное кино и рентгеновские установки? — с сарказмом возразил Маури.

— Я думаю, что у них должно это быть, — сказал Расс тихим отчаянным голосом.

— Хватит, Маури, — сказала Вивиди, — Брикер, портьеры!

Дневной свет мгновенно залил зал. Вивиди холодно посмотрела на Расса и сказала:

— Теперь ты можешь схватить меня за плечи и хорошенько встряхнуть. Я разрешаю.

Продюсер подчинился, но моментально отскочил в сторону. Его руки дрожали. Рассу показалось, что он держал в руках женщину, наполненную пухом. Женщину с теплой нежной кожей, но легкую, как перышко. Одним словом, женщину-подушку.

— Я верю, Вивиди, — сказал он, задыхаясь. — Теперь я верю всему.

Казалось, его голос улетал в никуда.

— Представь, меня соблазнило твое имя — Шеер. Оно звучало так роскошно, нежно, тонко… О Боже! И ты говоришь, что все это сделали чары? Какие-то старые заклинания? Почему ты так думаешь?