Дьявол в быту, легендах и литературе Средних веков - страница 24

Расходятся мнения и о том: зная все тайны природы, знают ли демоны также тайны человеческой души? Могут ли они проникать в глубину совести, вызнать наши мысли и чувства? Некоторые отрицают это на том основании, что в таком случае человек оставался бы совершенно беззащитным против их наущений и искушений. Поэтому демонам не дано видеть душу человека и они только большие физиономисты: по внешним признакам угадывают мысль и волю, читают в уме и чувстве, что, собственно говоря, может делать и человек, но у дьявола в тысячи раз больше умения, опыта и навыка. Другие богословы, и между ними Фома Аквинат, наоборот, полагают, что демоны читают в душе нашей, как в раскрытой книге. Гонорий из Отена[89] думал, что демонам надо знать злые стремления человеческой мысли и воли, добрые же — нет. Дело в том, что свое знание первых дьявол много раз доказывал, внезапно обличая своих заклинателей при всем честном народе в самых тайных и сокровенных грехах их, не исключая и мысленных.

Не менее спорный вопрос — знают ли дьяволы будущее. Большинство теологов высказывается отрицательно: если бы дьявол, зная прошедшее и настоящее, знал еще и будущее, то чем же его знание отличалось бы от знания Бога? И как бы Бог потерпел, чтобы дьяволы заранее знали его предначертания через веки веков? Подобным знанием они не обладали и раньше своего изгнания из рая, так как иначе не подняли бы бесполезного восстания. Ведь и добрые ангелы не имеют непосредственного знания будущего, а знают его лишь постольку, поскольку Бог допускает их читать мысли Его.

Как же объяснить предсказательные способности дьяволов? Ориген говорит, что они узнавали будущее по движению планет, — мнение, плохо примиримое со взглядами Лактанция[90], который именно астрологию признавал ложным изобретением демонов. Св. Августин полагал, что дьяволы не имели непосредственного и прямого знания будущего, но благодаря способности переноситься с места на место быстрее молнии, а также благодаря изощренности своих чувств и интеллекта они были облегчены в логической работе настолько, что по заключениям настоящего могли воображать и угадывать будущее чуть не наверняка. Св. Бонавентура[91] полагает, что они не знают будущего как возможности, а только угадывают его как планомерность, так как они великолепнейшие натуралисты и до тончайшего совершенства выучили все законы и тайны природы.

Глубокие научные познания дьявола заставляли Церковь подозревать в сношениях с ним каждого ученого. Однако Данте считает, что философия для дьявола недоступна, так как «в нем умерла любовь, а чтобы быть философом, любовь необходима». Это нисколько не мешает ему вывести превосходным диалектиком черта, который тащит в ад Гвидо да Монтефельтро[92], хотя и получившего отпущение грехов от папы Бонифация VIII[93], причем этот демон сам себя рекомендует своему грешнику «логиком» по профессии. Знаменитый Жан Боден[94] пишет в своей «Демономании колдунов», что Ермолай Барбаро, патриарх Аквилейский (ум. 1493), вызвал однажды дьявола, надеясь узнать от него, что, собственно, хотел сказать Аристотель своею энтелехией[95]? Во всяком случае, если демон не силен в философии, то в софистике он богатырь и учитель, и всякий софизм есть адоугодный грех мысли. По этому поводу Пассаванти[96] рассказывает страшную историю об одном парижском студенте, который явился с того света перепуганному своему профессору в плаще, вышитом софизмами.

Итак, философия не давалась демонам. Но, в странном противоречии, они были знатоками богословия, цитировали на память Священное Писание и рассуждали о таинствах с точностью и определенностью профессиональных теологов. Из уст одержимых, телом которых они завладевали, демоны сыпали текстами из Нового и Ветхого Завета, мнениями и сентенциями Отцов и Учителей Церкви и часто вгоняли в стыд заклинателей, которые вдруг оказывались совершенными невеждами в сравнении с ними. Более того, св. Фурсей присутствовал при диспуте демонов о грехе и наказании даже не с людьми, а с ангелами, — и нечистые не ударили лицом в грязь ни в диалектике, ни в богословии. Известно, что в богословском споре дьявол припер самого Лютера к стене настолько плотно, что бедный реформатор, истощив все логические аргументы, предпочел просто запустить в него чернильницей.