Дьявол в быту, легендах и литературе Средних веков - страница 57

Широкое развитие поверья об инкубах и суккубах получили у народов Севера, в Исландии, Норвегии, Шотландии. Эти северные легенды, в связи с алхимическими иносказаниями, дали новые толкования легендам об инкубате в смутной мифологии мистических сект XVIII века. Иногда поверье инкубата принимало такие широкие размеры, что метили клеймом своим не только семьи и роды, но даже целые народности и чуть ли не расы. Так, по свидетельству Иорнанда[214], в эпоху переселения народов сложилось и долго потом держалось убеждение, что гунны произошли от готских ведьм, изгнанных в Меотийские (в устьях Дона) болота, и злых духов, которых они там повстречали.

В течение Средневековья была резкая тенденция считать за детей дьявола всех новорожденных уродов, которых поэтому и губили без малейшего угрызения совести. В 1265 году в Тулузе одна дама, уже за 50 лет, призналась, что имела от дьявола ребенка с волчьей головою и змеиным хвостом; кормить это милое дитя надо было мясом маленьких детей. Если эти дьявольские ублюдки не были чудовищами, то отличались быстрым физическим и умственным ростом, богатырским здоровьем, талантами и ярыми страстями. Историк Матвей Парис[215](ум. 1259) уверяет, что один такой ребенок в шесть месяцев по рождению казался уже восемнадцатилетним юношею.

Любимая тема средневековых легенд — сверхъестественный брак, в котором таинственный супруг или супруга неизвестно откуда являются и счастливо живут с избранниками под одним условием:

Счастье продолжается, покуда человеческая половина союза выполняет условие. Но в один печальный день любопытство Евы или Адама обостряется до нестерпимой потребности нарушить принятый завет роковым вопросом — и прекрасный инкуб или красавица-суккуба исчезают, бросив супругов и детей, в свою безвестную страну. Красноречивейшее из подобных сказаний — о рыцаре Лебедя — гениально развито Рихардом Вагнером в поэтическом его «Лоэнгрине».

Но рыцарь Лебедя не всегда рыцарь света, как является он в этой общеизвестной опере. В «Адельстане»[217], балладе Саути, переведенной нашим Жуковским, рыцарь Лебедя, наоборот, служитель темной силы, за счастье обладать красавицею Лорою запродавший дьяволу душу будущего своего первенца, и таинственный Лебедь, влекущий его очарованную ладью, приплывает с ним совсем не из замка св. Грааля, но чуть ли не прямехонько из ада, послом от Сатаны. Рейнское предание относит это событие к эпохе Карла Великого. Женские суккубные варианты легенды почти все без исключения намекают на темную демоническую силу, если не злую, то и не добрую — в лучшем случае, так сказать, нейтральную стихийную. Их очень много. Такова самая знаменитая из всех подобных хронических суккуб — женщина-змея Медузина, родоначальница Лузиньянов[218]. В Сицилии, в царствование короля Рожера[219], один юноша, купаясь в море при лунном свете, заметил в волнах женщину, которая как будто тонула. Он ее спас, влюбился в нее, женился на ней, имел от нее сына. Однажды, охваченный сомнениями, какой природы, какого рода-племени его таинственная супруга, он пристал к ней с расспросами столько же настойчиво, как Эльза к Лоэнгрину. «Ты губишь меня, заставляя отвечать об этом!» — вскричала она в отчаянии и исчезла. Некоторое время спустя ребенок, ею покинутый, купался в море: вдруг исчезнувшая мать всплыла над водою, схватила дитя свое и вместе с ним скрылась уже навсегда.

Были, однако, супруги твердого характера, которые выдерживали испытание. Таков бургундский король Гунтрам в легенде, удостоившийся рисунков Каульбаха[220]. Женатый на лесной фее, он обуздал свое любопытство и был счастлив любовью без вопросов, но не мог удержать от любопытства свой народ, и в особенности духовенство, заподозрившее в королеве язычницу и колдунью. Так как король не желал ни отпустить свою супругу, ни открыть ее происхождения, то папа отлучил его от Церкви, а епископ Бенно поднял народное воcстание, во время которого без вести пропали и очарованный Гунтрам, и его загадочная королева.