Дьявол в быту, легендах и литературе Средних веков - страница 76
В русском «Хождении Богородицы по мукам» эта «амнистия» еще шире: «За милосердия Отца моего, яко посла мя к вам, и за молитвы матери моея, яко плакася много за вас, и за Михаила Архистратига завету и за множество мучеников моих, яко много трудишася за вас, — и се даю вам (мучащимся) день и нощь от великого четверга до святого пянтикостия (Пятидесятницы), имете вы покои и прославите Отца и Сына и Святого Духа. И отвещаща вси: «Слава милосердию Твоему».
Представление души усопшего в виде птицы свойственно всем народам арийского корня и некоторым семитическим. Равным образом обще и представление о солнечном празднике души усопших как птичьем празднике. Этим объясняют мифологи стихийной школы (и весьма правдоподобно) повсеместный европейский обычай: «При начале весны, особенно 25-го марта — в день благой вести о воплощении «праведного солнца» Христа — и на праздник его Светлого воскресенья, выпускать птиц на волю из клеток: символической обряд, знаменующий освобождение стихийных гениев и душ из той неволи, в которой томились они — заключенные злыми демонами зимы. Первый прилетевший аист, первая ласточка или кукушка почти у всех индоевропейских народов приветствуются как вестники благодатной весны; с их прилетом связывают начало и ясной погоды. Стрелять в этих птиц и разорять их гнезда считается за величайший грех» (Афанасьев).
Но Церковь не пошла навстречу этим человеколюбивым уступкам и твердо стояла на том, что адские мучения вечны и постоянны. Учение, провозглашенное в III веке Оригеном, несомненно, одним из величайших умов, порожденных древним христианством, утверждало, что в конце концов все твари спасутся и что от Бога изошло, то к Богу же и возвратится. Но это учение, хотя в следующем, IV веке его поддерживали такие авторитеты, как Григорий Назианзин[271] и Григорий Нисский[272], было не только отвергнуто ортодоксальною догмою на Александрийском соборе 339 года, но и самую память Оригена подвело под анафему Константинопольского собора 553 года. Церковь настаивала на постоянстве угрозы, которую считала исправительно-полицейским орудием против человеческой распущенности, и стремилась не умягчать ее, но обострять. Искусства наперерыв спешили на помощь религии: Джотто в падуанском Арене[273], Орканья[274] в церкви Св. Марии во Флоренции (Santa Maria Novella) и десятки других в иных городах воспроизводили пламя и ужасы адской бездны. В драматических мистериях появлялась на сцене бездонная пасть дракона, поглотителя душ. Данте описывал царство мрака, на вратах которого высечена уничтожающая надпись: «Lasciate ogni speranza voi ch’entrate[275]».
Монах на церковной кафедре, подъемля распятие как свидетеля слов своих, исчислял пред устрашенными прихожанами одну за другою муки проклятых, павших во власть Сатаны. А едва он умолкал, как в темноте, под мраморными сводами, взывало стенание органа и гремел страшный гимн, повествующий все те же ужасы, казни и муки адской пропасти, где
Весьма часто договор с дьяволом был первым шагом к изучению запретной науки — магии. Но договор с дьяволом — не безусловная необходимость для магических занятий. Было в общем понятии да и в народных представлениях как бы две магии, глубоко различные если не по результату и характеру действующей в них бесовской силы, то по взаимоотношениям в них человека и беса. В одном случае взаимоотношения эти строятся на началах добровольного контракта: дьявол обязывается оказывать магу такие-то и такие-то услуги, а маг, в уплату за то, обязывается отдать ему душу. В другом случае маг средствами своего собственного искусства принуждает дьявола к услугам, которые тому совсем нежелательны и даже несвойственны. Тут договорные начала отсутствуют совершенно, а взаимоотношения сводятся к закрепощению дьявола магом силою интеллекта и воли, обостренных наукою и искусством до степени, превышающей интеллект и волю дьявола. В первом случае дьявол активный контрагент, во втором — пассивный раб. Оба вида магии, однако, одинаково обсуждаются богословами и учителями церкви. Изобретение магии, как повелительной над чертом науки, приписывается ими не кому другому, как самому же Сатане, хотя непостижимо, зачем ему, на свою голову, понадобилось сообщать людям эту роковую, столь опасную для него науку. Существо магии основано на предположении в природе таких таинственных средств и сил, которые в известных сочетаниях и соотношениях могут обуздывать или, наоборот, возбуждать энергию демонской деятельности. Но каким бы путем маг ни получил свое страшное могущество, с помощью дьявола или помимо дьявола, оно все равно было запретно и преступно и одинаково предполагалось ведущим человека в конце концов в ад. Все маги и колдуны, какого бы то ни было происхождения, в последнем результате оказываются одинаково союзниками и помощниками дьявола.