Дьявольская королева - страница 6

— И что теперь будет с нами? — спросила я, рассердившись, что мой голос дрогнул. — Пьеро, там, на улице, люди жгут наш флаг! Они призывают убить нас!

— Кэт, — тихо промолвил кузен.

Он взял меня за руку и притянул к себе. Я уселась рядом с ним на мраморный пол.

— Мы знали, что повстанцы попытаются воспользоваться любым удобным моментом, — пояснил Пьеро. — Но они плохо организованы. Им понадобится несколько дней, чтобы что-то сделать. К тому времени мы спрячемся на одной из наших вилл. Мама и Пассерини решат, как быть дальше.

Я отодвинулась от Пьеро.

— Но как мы сможем незаметно скрыться? Толпа не даст нам выйти из дома.

— Кэт, — ласково произнес Пьеро, стараясь меня утешить. — Они просто бузотеры. Наступит ночь, когда все это им наскучит, и они уйдут.

— А кто такой сын астролога? — осведомилась я. — Твоя мать послала за ним Агостино.

Судя по всему, кузен удивился.

— Наверное, Козимо — старший сын Беноццо.

Я покачала головой, показывая, что имя мне неизвестно.

— Семья Руджиери всегда обслуживала Медичи в качестве астрологов, — сказал Пьеро. — Беноццо давал советы Лоренцо Великолепному. Одни считают, что его сын Козимо — предсказатель и очень хороший колдун. Другие уверены, что его способности — просто слухи, которые распускает сам Беноццо с целью помочь семейному бизнесу.

— Но тетя Кларисса не верит в предсказания, — заметила я.

— Ты права, — задумчиво отозвался Пьеро. — Неделю назад Козимо прислал маме письмо. Предложил свои услуги. Пугал, что нас ждут серьезные неприятности и ей понадобится его помощь.

— А она что? — поинтересовалась я.

— Ты же знаешь маму. Отказалась отвечать. Она почувствовала себя оскорбленной из-за того, что такой молодой человек — она назвала его мальчишкой — вообразил, будто ей нужна его помощь.

— Отец Доменико говорит, что магия — работа дьявола.

Пьеро печально прищелкнул языком.

— В магии нет зла — если только ты не хочешь употребить ее во зло. Это не суеверие, а наука. Ею можно воспользоваться для приготовления лекарств, а не ядов. Вот здесь. — Кузен горделиво приподнял большой том, демонстрируя мне обложку. — Я читаю Фичино.

— Кого?

— Марсилио Фичино. Он был учителем Лоренцо Великолепного. Старый Козимо нанял его переводить «Герметический корпус», старинный трактат о магии, и Фичино великолепно справился. А это, — Пьеро указал на заглавие, — «De Vita Coelitus Comparanda», то есть «Стяжание жизни с небес», одна из его лучших работ. Фичино был отличным астрологом. Он понимал, что магия — естественная сила. Послушай. — Пьеро оживился и с запинками перевел с латыни: — «Воспользовавшись силой звезд, маги первыми пришли поклониться младенцу Христу. Зачем же бояться слова „магия“, если его употребляют в Евангелии?»

— Значит, сын астролога нам поможет, воспользовавшись расположением божьих звезд? — спросила я.

— Да. — Пьеро ободряюще кивнул. — Но даже без него мы бы обязательно справились. Мама стала бы жаловаться, но мы бы сбежали и оставались в укрытии, пока страсти не улеглись.

Я решила, что на какое-то время кузен меня убедил. Сидя на полу, я прислонилась к нему и слушала, как он читает вслух латинский текст. Так продолжалось, пока служанка тети Клариссы Леда — бледная, хмурая, на последнем сроке беременности — не появилась в дверях.

— Вот ты где. — Она нетерпеливо меня поманила. — Идем скорее, Катерина. Тебя ждет госпожа Кларисса.

Составитель гороскопов оказался высоким худым юношей лет восемнадцати. На нем была серая одежда, и держался он мрачно. Рябая, болезненно бледная кожа, иссиня-черные волосы. Он зачесывал их назад, так что отчетливо выделялся резко очерченный «вдовий треугольник». Глаза его казались еще чернее, и в них я видела что-то древнее и проницательное; этот взгляд и притягивал, и пугал меня. В целом юноша был безобразен: длинный крючковатый нос, кривой рот, слишком большие уши. Но отвернуться я не могла — смотрела на него в упор… глупый невоспитанный ребенок.

— Подойди ближе, Катерина, — велела тетя Кларисса. — И не надо реверансов. Леда, закрой за собой дверь и подожди в коридоре, пока я не позову.

Она говорила рассеянно и на удивление мягко.