Дьявольский полк - страница 45

Мы поехали дальше вдоль железной дороги. Порта снова повернул не туда, и за ним последовала вся колонна. Мы петляли и никак не могли найти дорогу. Обратились за помощью к двум проституткам, стоявшим на углу виа Ла Специа и виа Таранто. Они влезли в кабину. Полицейские прогнали их с виа Национале.

Внезапно мы оказались на площади Святого Петра. Малыш разинул рот.

— Вот это да! Это здесь Папкина пещерка?

Ему никто не ответил.

— Не нравится мне это, — задумчиво продолжал Малыш. — Может, он ясновидящий, как Бог!

— Но ты же не веришь в Бога, — сказал с улыбкой Легионер.

— Здесь я не хочу это обсуждать.

Мы снова развернулись и поехали по Борго Витторио к виа де Порта Анжелика.

Широкие ворота были открыты. Нас явно ждали. Мы проехали по узкой улочке и еще через одни ворота. Двое швейцарских гвардейцев указали нам путь. Мы нервничали. Это было нечто новое. Даже у Порты иссяк поток слов. Не слышно было бранных слов, хотя обычно у нас каждое третье было бранным. Ничего не поделаешь, война.

Мы откинули с кузовов брезент. Несколько негромких приказаний, и мы принялись разгружать машины, быстро и бережно.

Завтракали мы в казарме швейцарских гвардейцев. Порта и Малыш разинули рты, когда вошел гвардеец с алебардой.

— Это противотанковое оружие папы? — засмеялся Малыш.

Офицер попытался унять его, но эта задача была невыполнимой.

— Вы настоящие солдаты? — спросил Порта.

Малыш пришел в восторг, когда ему позволили надеть шлем с красным плюмажем и взять алебарду. Вид у него стал комичным. То и другое никак не сочеталось с современной маскировочной формой. В обмен на швейцарский шлем он предложил автомат и каску, но шлем не продавался.

Порта взял алебарду.

— Морпехи вытаращили бы глаза, если б я стал рубить им головы этой штукой.

Перед уходом Порта с Малышом снова сделали попытку купить шлем и алебарду, но швейцарцы лишь покачали головами.

Тут Порта достал свой козырь: протянул горсть сигарет с опиумом. Но гвардейцы были неподкупны. Малыш добавил три золотых зуба и коробочку морфия. Ни один нормальный человек не устоял бы против этого, однако папские солдаты отказались. Малыш с Портой были ошеломлены. Они продали бы друг друга за эти блага. Потом Малыш указал на свои сапоги. Американские летные. Из превосходной мягкой кожи. Швейцарцы не заинтересовались.

Когда грузовики были разгружены, мы уселись на .камни парапета.

За падре Эмануэлем и лейтенантом Фриком пришел гвардейский офицер. Через пятнадцать минут послали за Стариком. Прошло больше получаса.

— Нас пока что не трогают, — проворчал Порта. — Может, вытворяют что-то с теми тремя. Если в крайнем случае через час они не появятся, пойдем их вызволять. Все наше оружие в пятом грузовике. Гвардейцев мы перебьем быстро.

— Тебя, видно, укусила бешеная обезьяна, — возразил Марке. — Может, Бог действительно есть. Он ни за что этого не простит!

— Командование приму я, — решил Порта, — поэтому ты будешь выполнять приказ и сможешь заявить перед Божьим трибуналом о своей невиновности.

Марке покачал головой.

— Если Бог есть, Он будет знать, что я фельдфебель и что никакой нормальный фельдфебель не будет подчиняться паршивому обер-ефрейтору.

— Тогда притворись рядовым, — шутливо предложил Малыш.

— Бог на это не клюнет, — покачал головой Марке. — Увидев мои знаки различия, Он быстро со мной разделается. Скажет: «Марке, с нами это не пройдет», и я полечу кувырком прямо к дьяволу. А мне этого совсем не хочется. Тут нужно дипломатично решать вопрос. Давай отправим Малыша поговорить с ними.

— Ну нет уж, — запротестовал Малыш, отходя бочком. — Я могу разделаться с целой траншеей американцев, но тут опасная публика.

Прошло два часа, мы нервничали и не находили себе места. Большинство уже взяло свои пистолеты с пятого грузовика и сунуло их в голенища. Порта сидел, поигрывая яйцевидной гранатой.

— Давай дадим тягу отсюда, — предложил Хайде, поглядев искоса на большое здание библиотеки.

— Заткнись, нацистский ублюдок! Думаешь, мы бросим здесь Старика?

— И падре, — вмешался Барселона. Он питал огромное почтение ко всему католическому после пребывания в Терсио во время гражданской войны. Что послужило причиной этому, мы так и не узнали. От наших вопросов он отмахивался: