Дыхание тьмы - страница 44

И вновь не успеваю. Стрельба вслепую и заминка командира привели к закономерному результату: часть тварей успела приблизиться и теперь начинает десантироваться на наши головы. А винтовка висит на боку, поэтому я поначалу отмахиваюсь ножом и лишь после умудряюсь достать пистолет.

Егор отбрасывает загаженный шлем, но стрелять уже не может: пауки кругом. Поэтому лейтенант лупит тварей прикладом и топчет ногами, отшвыривая самых наглых к стене. Фёдор глухо рычит и вертится, как юла В его правой руке — пистолет, в левой — нож и обе руки Молчанов использует одинаково эффективно.

Хуже всего приходится мне. Одна нога по-прежнему намертво сцеплена с землёй, поэтому ощущаю себя мухой влипшей в мёд. Ну да, мухи, пауки, всё, как полагается. Приходится лягать тварей свободной ногой и непрерывно стрелять.

Засранцы умирают далеко не с одной пули. И это — если повезёт попасть. В некоторых попадаю три-четыре раза, прежде чем они падают на спину и замирают. И всё это время одна жуткая мысль гнездится в недрах подсознания: нападающие всё же продолжают сохранять определённое сходство с людьми. Как из человека могло получиться такое?!

Атака заканчивается так же внезапно, как и началась. Десяток длинноногих теней ускользает во мрак, оставив кучи расстрелянных и исполосованных тел. Подходит Фёдор, костюм которого полностью измазан оранжевой слизью и начинает освобождать мою ногу. Руки у командира дрожат, а сам он молчит.

Зато Егор матерится, как банда сапожников. Твари оцарапали его веснушчатую физиономию, разорвали краг на ноге и окончательно загадили пулемёт, превратив оружие в серую дубину из паутины. Хоменко использует антидот и шипит, дескать только карантина ему и не хватало. Это же — минимум две недели под наблюдением, без возможности покидать лазарет.

— Тебе это — только на пользу, печень подлечишь, — ворчит Молчанов и помогает мне встать, — Что думаешь?

— Забавно ёжики плодятся, — говорю я и поднимаю Кочет, который, к счастью, остался невредим, — Нас словно испытывают, посылая разные типы бойцов. Нехорошая тенденция, однако. Пулемёт накрылся медным тазом, патронов мало, а если предчувствия не обманывают, то скоро появится нечто, особо злобное.

— Вот и я об этом, — Фёдор поворачивается к Егору, который пытается очистить пулемёт от налипшей дряни, — Оставь. Я приказываю. Видеозапись покажет, что нам было не до сохранения оружия.

В наушниках внезапно прорезается глубокий бесстрастный голос, не имеющий полового признака. Слова падают так тяжело, словно это — скалы, рушащиеся в озеро. Поднявшиеся волны больно бьют по вискам.

— Время отмерено, — бухает голос, — Она ждёт.

— Что? — спрашиваю я и товарищи поворачиваются.

— Ни хрена, — отвечает Молчанов, — Пошли, говорю. И давай прибавим ходу, пока не началось.

И мы торопимся. Проход постепенно сужается, но продолжает уверенно подниматься. На стенах по-прежнему — куски паутины, но проклятущие пауки больше не встречаются. Судя по всему, мы уже должны выйти на уровень пола ангара и у меня начинает пробиваться росток надежды, что всё закончится без дополнительных приключений.

И вновь я ошибаюсь.

Мы выбегаем в огромное помещение, определённо построенное руками людей. Кирпичные стены, остатки каких-то ржавых контейнеров, провода, свисающие с влажного потолка и металлическая дверь, запертая на засов. Нужно лишь преодолеть три десятка метров замусоренного пола.

И Альфу, который стоит между нами и дверью.

Странный такой Альфа, никогда прежде не видел ничего похожего. Тварь абсолютно чёрного цвета и всё мускулистое тело прокрыто чем-то, наподобие крупных чешуек. Даже физиономия защищена этой бронёй, а глаза сверкают странным жёлтым сиянием. Пальцы рук заканчиваются длинными прямыми когтями, каждый из которых не уступит нашим ножам.

Некоторое время неподвижно стоим против друг друга. Мы изучаем Альфу, а он явно изучает нас и свет в его глазах становится всё ярче. Мне очень не нравится видимая расслабленность мощного чёрного тела и уж совсем не нравится, как всё это напоминает хорошо подготовленную западню.

— Огонь, — командует Фёдор и мы пытаемся поразить существо одновременно из трёх стволов.