Дыхание тьмы - страница 52

На входе меня встречает Настя и после приветствия, внимательно разглядывает лицо и глаза. Поднимает то правое, то левое веко. Наконец кивает.

— Так я им и говорила: нужно аккуратнее с дозировками, — она кивает, — Пошли.

— Меня вообще-то приглашали в медблок.

— Идём, я уже обо всём договорилась, — она улыбается, но улыбка кажется какой-то недоброй и насквозь фальшивой. Впрочем, я сейчас совсем хреново соображаю, — Или ты хочешь, чтобы у тебя в крови нашли плоды нашего совместного греха?

Честно говоря, я уже вообще ничего не хочу. Поэтому покорно позволяю отвести себя в комнату Михальчук и сделать ещё пару болезненных уколов. Но после них действительно становится легче и дрожь окончательно покидает тело. Вспышек больше нет, а я тут же согреваюсь. Да и дурные мысли разом покидают голову.

— Как огурчик, — кивает Настя и вносит пометки в планшет, — Но завтра обязательно подойди.

— Спасибо, — я пытаюсь поймать её взгляд, но Анастасия не отрывается от планшета, — До завтра.

Пока добираюсь домой, тучи начинают расходиться и в просвете между серыми рваными полотнищами мелькают золотистые блики. То ли от принятого препарата, то ли по какой, другой причине, но весь мир вокруг кажется таким же ярким и светящимся. Недобрые перипетии первой половины дня отходят на задний план и кажутся совсем неважными. Всё ещё наладится. Сейчас Папа смотается в министерство, перетрёт с шефом и найдёт решение. Да и с предателем полковник определённо погорячился: странно подумать, что эти твари способны на такие сложные комбинации.

Включаю проигрыватель и подпеваю Кипелову. Обожаю Арию, особенно — раннюю. Жаль, Вареник не разделяет моей страсти и постоянно жалуется, дескать от этого у неё начинает болеть голова. Приходится отрываться в машине. Вот, сейчас начнётся «Химера» и можно прибавить громкости. Почему мне так нравится эта композиция — понятия не имею, но история о тщетности достижения цели цепляет душу.

Звонит телефон. Замедляю ход и выключаю музыку. Смотрю на экран: Папа. Хм, давно не виделись.

— Да, Алексей Константинович.

— Ты ещё не дома? — получив отрицательный ответ, полковник задаёт вопрос, выбивающий меня из колеи, — Послушай, Леонид, ты же знаешь Анастасию Михальчук?

— Э-э…Ну, да.

— Начальник медблока, — уточняет Папа, — Мы именно про неё говорим.

— Знаю. Мы вместе учились, ну и…Дружили, в общем.

— Понятно, — Ты в курсе, что последние пять лет она работала в одной из обеспечивающих групп спецсектора? Из тех, что курирует лично Егоров?

Я принимаюсь лихорадочно шерстить воспоминания. Упоминала ли об этом Настя? Вроде бы, нет. Да собственно, она вообще не вспоминала о последних годах жизни. Настя работала в спецсекторе, у жаб?

— Понимаешь, какое дело, — продолжает Папа, — Поднял список кадровых перестановок за последнее время и некоторые моменты вызвали очень сильное недоумение. Что ты, кстати, про неё можешь сказать?

— Настя — хороший человек, открытый и добрый. Была, — внезапно я понимаю, что совершенно не знаю ту Анастасию Михальчук, которая изучала мои показатели и предлагала испытать новое средство, — Ну, собственно, вот и всё.

— Ладно, отдыхай.

Папа отключается, а я остаюсь в полном недоумении. Что это было? Зачем он звонил? Почему спрашивал именно про Настю? Позолота дня мало-помалу сползает с торжественных фасадов, солнечный отблеск прячется за мрачными тучами.

К дому я подъезжаю терзаемый непонятными подозрениями и опасениями. Может, кто-то узнал о несанкционированном использовании препарата? Тогда стоит объяснить, что я сам дал согласие и всё делалось в полном осознании происходящего.

Когда закрываю дверь и ставлю машину на сигнализацию, с неба начинают срываться крупные капли холодного дождя. Некоторое время неподвижно стою, подставляя лицо под ледяные уколы и ощущаю, как влага испаряется с горячей кожи. Потом чувствую чей-то назойливый взгляд и вижу неизменных бабок, обожающих чехвостить обитателей подъезда, проходящих мимо дежурной лавки. До сего дня, как мне кажется, один я не получил почётного звания: «наркоман». Ну что же, давно пора.

Убегающие от непогоды старухи специально задержались под начесом, чтобы поближе рассмотреть меня. Вежливо здороваюсь, получаю в ответ: «Доброго дня, Леонид» и прохожу мимо. Странное дело, в квакающих голосах сплетниц звучит нечто угрожающее. Или мне просто кажется?