Дымовая завеса - страница 3

Его глаза не сразу привыкли к сумраку, и старика он увидел только через несколько секунд. Тот сидел за трехногим столом, сгорбившись над кружкой кофе, как собака, охраняющая обглоданную кость, и таращился на покрытый рябью и мелькающими призрачными тенями экран черно-белого телевизора. Единственным звуковым сопровождением телевизионной картинки было потрескивание электрических разрядов.

— Доброе утро.

Старик гнусаво что-то пробормотал в ответ и кивнул на эмалированный кофейник, стоящий на плите.

— Садись. Сливки не предлагаю. Скисли.

Рейли перешагнул через трех охотничьих псов, неподвижно лежавших на полу, и подошел к холодильнику, втиснутому между древним буфетом, где хранились продукты, и чертежным столом, покрытым толстым слоем пыли и еще больше загромождавшим тесную хижину.

Ручка холодильника, похоже, отломалась уже не один десяток лет назад, но дверца открывалась при нажатии на мягкое резиновое уплотнение.

— Я принес тебе зубатку. — Рейли сунул газетный сверток на одну из ржавых проволочных полок и быстро захлопнул дверцу, чтобы вонь тухлятины не распространялась по комнате.

— Премного обязан.

— Всегда к твоим услугам. — Кофе, видимо, не раз перекипевший, по консистенции приблизился к патоке. Поскольку разбавить его было нечем, Рейли решил воздержаться.

Он взглянул на безмолвный телевизор.

— Надо бы настроить «усы».

— Дело не в антенне. Я выключил звук.

— Почему?

Старик только хмыкнул, давая понять, что не видит смысла в ответе. Он стал отшельником добровольно, с тех самых пор, когда пришел с «войны», правда, он никогда не уточнял, с какой именно. Свои отношения с прочими Homosapiens он свел к минимуму.

Они столкнулись с ним как-то в лесу, вскоре после того, как Рейли сюда переехал. Рейли пристально смотрел в глазки-пуговки мертвого опоссума, когда старик, с треском продравшись сквозь кусты, заявил:

— Даже не думай.

— О чем?

— Забрать моего опоссума.

Рейли бы и в голову не пришло дотрагиваться до раздувшегося, кишащего мухами и жутко воняющего трупика с голым розовым хвостом. Он поднял руки, демонстрируя свою капитуляцию, и отодвинулся, чтобы босой старик в грязных штанах на лямках смог беспрепятственно освободить добычу из металлических челюстей маленького капкана.

— Видел, как ты тут бродишь. Странно, что не попался в ловушку вместо опоссума, — проворчал старик.

Рейли и не подозревал, что по соседству с ним живет кто-то еще. Он предпочел бы полное уединение. Особенно не понравилось ему, что этот дед, судя по всему, следил за ним.

Старик с трудом поднялся — колени его скрипели и трещали, видно было, что боль досаждала ему, он скривился и приглушенно выругался. Держа тушку за хвост, старик оглядел Рейли с головы до ног, то есть с бейсбольной кепки и бородатого лица до кончиков туристических ботинок, и, завершив осмотр, выразительно сплюнул.

— Любой имеет право ходить по лесу. Только не трогай мои капканы.

— Не помешало бы знать, где именно они расставлены.

Потрескавшиеся губы старика растянулись в широкой ухмылке, обнажив почерневшие от табака обломки зубов.

— Не помешало бы? — Он захихикал, отвернулся. — Ты найдешь их, могу поспорить.

Еще долго после того, как старик исчез в густых зарослях, Рейли слышал его смех.

В последующие месяцы они несколько раз случайно сталкивались в лесу. Во всяком случае, для Рейли эти встречи были случайными. Он решил, что старик показывается, лишь когда сам хочет этого, и скрывается, когда не желает удостоить нового соседа даже ворчанием вместо приветствия.

Однажды жарким днем они встретились в ближайшем городке в дверях универсама. Рейли входил в магазин, а старик выходил оттуда. Они кивнули друг другу. Через некоторое время, покидая универсам с пакетами продуктов, Рейли заметил, что старик сидит на тенистой веранде у входа и обмахивается соломенной шляпой. Повинуясь внезапному порыву, Рейли выдернул из пакета банку холодного пива и бросил старику. Тот, проявив поразительную реакцию, поймал ее одной рукой.

Рейли сложил покупки в кузов пикапа и забрался в кабину. Подавая пикап задним ходом, он заметил, что старик следит за ним с нескрываемым подозрением, но пиво все же открыл.