Дыши, Энни, дыши - страница 5

– Как сегодня себя чувствовала? – спрашивает он.

– Нормально, только в середине я шла м-минуту или ок-коло того.

Мэтт наблюдает, как я допиваю свой Гаторэйд. Этим утром у него тренируется группа из пятнадцати человек, но он заставляет меня чувствовать так, будто я здесь единственная. Он напоминает мне моего старшего брата. После того, как я выпила энергетик и съела банан, он мучает меня серией растяжек, инструктирует, сколько воды выпить в полдень и говорит, что завтра мне нужно пробежать две мили самостоятельно.

Его тренировочная программа жестче, чем двухдолларовый стэйк: в течение недели я бегаю или занимаюсь кросс-тренингом во время коротких дистанций, но затем, во время забегов на выходных, мы постоянно повышаем планку. Например, если в субботу мы бежим четыре мили, на следующие выходные Мэтт заставляет нас попытаться пробежать пять. И в следующие шесть месяцев, я пройду свой путь до двадцати двух миль ко дню соревнований.

– Так что, увидимся в эту среду в тренажерном зале на занятиях по кросс-тренингу? – спрашивает Мэтт, и я киваю. Мне нравится упорядоченность, которую вносит эта программа в мою жизнь; мне не нравится раздумывать, чем заполнить пустые дни и часы, когда я не учусь или не работаю. Не только потому, что я должна тренироваться каждый день на протяжении всей недели, но и потому, что Мэтт дал мне план питания, который показывает, когда мне пить воду, и какие продукты и в какое время нужно употреблять. Клянусь, все это планирование, забота о своем теле и то, чему я себя подвергаю, сложнее, чем ядерная физика.

Но мне это нравится. Когда я не бегаю, то постоянно думаю об этом: планирую питание, настраиваю себя на длительный забег в следующие выходные, пью огромное количество воды, охлаждаю свои воспаленные ноги, сплю. Это выматывает меня настолько, что у меня нет проблем со сном и я не пялюсь в окно на свет фонарей, ненавидя то, что у меня больше нет сил сопротивляться спазмам в груди. В ту минуту, когда я закрываю глаза, ложась спать, я отключаюсь.

Прощаюсь с Мэттом и ковыляю в сторону парковки. Парень, Бегущий Спиной Вперед, сидит в кузове джипа. Дерьмо. Я припарковалась прямо рядом с ним. К счастью, он, кажется, не замечает, что я переваливаюсь с ноги на ногу, как беременная, которой крайне необходимо посетить туалет – он полностью поглощен СМС-перепиской и музыкой в своих наушниках.

Прихрамывая, я добираюь до своей маленькой красной машинки, ауди GT 1984 года. Она просто кусок дерьма, но это все, что я могу себе позволить. Я копила на нее два года и люблю ее. Открыв багажную дверцу хечбека, сажусь и скидываю кеды. Затем один за одним стягиваю носки. От них исходит сбивающее с ног «благоухание».

– Вот черт, – говорит парень. Дерьмо, он что, учуял запах моих ног что ли? Он быстро сбрасывает свои наушники и начинает копаться в кузове джипа. Я ожидаю, что он воспользуется освежителем воздуха, но через пару секунд он уже стоит на коленях передо мной, открывая медицинскую аптечку.

Почему он так близко? Мои ноги воняют!

– У тебя тот еще волдырь.

Вот тогда-то я и увидела его. На моей коже образовался кровавый волдырь размером больше четвертака.

– Так вот из-за чего нога так убийственно ныла.

Парень свинчивает крышку с коричневого пузырька.

– Как тебя зовут?

– Энни.

Он усмехается:

– Привет, Энни. Это будет не больно.

– Что ты делаешь? – вскрикиваю я, но уже слишком поздно. Он чем-то поливает волдырь. Это не больно, но начинается какая-то реакция – появляются маленькие пузырьки, как при смешении пищевой соды и уксуса.

– Это просто перекись водорода. Я очищаю волдырь. Или это что-то вроде приросшего к тебе нерождённого близнеца?

– У меня нет нерождённого близнеца.

– Как знать, как знать. Ты когда-нибудь обращала внимание на эту штуку? Потому что он достаточно большой, чтобы быть нерожденным близнецом.

Он поднимает мою ногу за щиколотку и пялится на волдырь. Щекотно. О, Боже, мои ноги воняют, а он прикасается ко мне!

– Ничего, если я вскрою его?

– Сделаешь что?

Он тянется за своей аптечкой, достает иглу и обрабатывает ее спиртом.

– Ты доктор что ли?