Джакомо Казанова. Величайший любовник или авантюрист-неудачник? - страница 5

– Но позвольте мне хотя бы поинтересоваться, по чьему приказу это происходит? – все же решился спросить Казанова.

Он был абсолютно уверен, что это какая-то нелепая ошибка, однако представитель власти снова толкнул его. Потом, немного подумав, он соизволил ответить, и его слова повергли Казанову в ужас:

– По приказу Трибунала.

■ ■ ■

Казанову посадили в большую гондолу. Вместе с ним в нее сели Маттео Варутти и четверо самых свирепых на вид солдат. Но до этого в квартире Казановы успели все перевернуть вверх дном, внимательно просмотрели его бумаги и личные вещи, связали в стопки все показавшиеся подозрительными книги.

Вскоре арестованного доставили в канцелярию шефа жандармов. Там Казанове предложили кофе, но он отказался. А зря, ведь просидеть ему пришлось четыре часа, а он не только не завтракал, но и накануне вечером не ужинал.

Канцелярия господина Варутти, куда доставили Казанову, располагалась на северо-востоке Венеции, на набережной Фондаменте Нуове. Через четыре часа изрядно измученного ожиданием арестованного вновь посадили в гондолу и по сети малых каналов довезли до Большого канала, потом высадили на Ривадельи-Скьявони, далее провели по нескольким лестницам и через мост Вздохов доставили в здание тюрьмы Пьомби.

■ ■ ■

Так называемая тюрьма Пьомби – это, как ни странно, не отдельно стоящее здание, не крепость и не подземелье, а верхние этажи великолепного венецианского Дворца дожей, который вместе с собором Святого Марка и площадью Сан-Марко образует сейчас главный архитектурный ансамбль города.

Только оказавшись в тюрьме, Казанова узнал, что он приговорен к пяти годам заключения. Но за что? Среди причин ему назвали его распущенный образ жизни, занятия оккультизмом и публичное оскорбление Святой Религии. По крайней мере, таков был официальный мотив этого достаточно сурового приговора.

Сам Казанова, немало поломав голову, связал все с доносами осведомителя, некоего господина Мануцци. Он был тем еще мерзавцем, и его доносы, кстати, потом действительно нашлись. В них упоминалось об общении нашего героя с иностранцами, о его занятиях магией, а также о жалобах некой аристократки на то, что молодой человек развращает ее сыновей, давая им читать безбожные книги (конкретно – сочинения французских вольнодумцев Вольтера и Руссо). Не забыл доносчик упомянуть и о принадлежности Казановы к масонскому братству.

Никакого суда Казанова так и не дождался. Его просто встретил секретарь инквизиции Доменико Кавалли, поговорил с ним минут десять, а потом передал его в руки тюремщика. После этого Казанову провели по каким-то бесконечным коридорам, тюремщик громадным ключом отпер малозаметную низкую (чуть больше метра), окованную железом дверь и велел Казанове войти. Как только Казанова прошел в дверь, тюремщик захлопнул ее и запер на ключ. Казанова оказался в мрачной зловонной камере, один на один со стаей огромных крыс.

■ ■ ■

Это и была тюрьма Пьомби. Она, как мы уже знаем, располагалась в самом Дворце дожей. Сейчас это выглядит удивительно, но в те времена содержать преступников в непосредственной близости к самому сердцу государства считалось идеологически правильным. Тюрьма находилась прямо под дворцовой крышей, крытой листовым свинцом (отсюда и ее название: слово piombi переводится с итальянского как «свинцовые листы»).

Многие авторы, писавшие об этой тюрьме, называют ее страшной и бесчеловечной. Ее камеры были наихудшим из того, что инквизиция могла предложить своим жертвам. В них содержали особых заключенных, о которых никто не должен был знать, и к их числу был причислен Казанова.

Помимо камер наверху, были еще и так называемые «колодцы», мрачные помещения внизу, по колено заполненные соленой водой, в которые не проникал солнечный свет. Они были похожи на гранитные гробы, где человек мог дышать, но не имел достаточно пространства, чтобы от отчаяния размозжить себе голову об стену.

Конечно, Пьомби и «колодцы», находившиеся внизу, – это не одно и то же. Камеры не были так ужасны, как «колодцы». Там хватало света, а воздух был чистым. Зимой или в начале весны камеры были вполне пригодны для жилья, но вот летом, когда свинцовая крыша прогревалась солнцем, температура в них превышала температуру человеческой крови. Комары проникали туда тысячами, и их невыносимый писк и укусы не давали покоя несчастным заключенным.