Джакс - страница 24

– Ах, – его мягкий смех послал нервную дрожь по её коже, разжигая боль внутри. – Моя леди жаждет этого намного больше, чем готова признать. 

– Вы высокомерный, бессердечный ублюдок. 

– Вы правы.

Мои пальцы бегали по клавишам. Было слишком поздно, и я была очень уставшей, чтобы терять драгоценный сон, но пока я кипела во время поездки домой с ужина, ненавидя Джакса каждой частичкой своего существа, запутанный кусок диалога, наконец, всплыл в моей голове. Мне пришлось побежать вверх по лестнице в свою комнату, чтобы записать всё это.

Чертов Джакс. Должна отдать ему должное, он умеет вдохновить.

– Я желал вас с того момента, как увидел, – барон прижался губами к пульсирующей жилке на её шее, и Джорджия разволновалась, что он мог понять, что пульс стучит словно трепещущие крылья колибри. Она поместила свои руки на его твёрдой, тёплой груди, и поняла, что его сердце бьётся почти так же быстро. На мгновение, она наслаждалась своей властью. Он хотел её так же сильно, и ей было нечего бояться.

Пока его губы пожирали её. 

Её гордость тут же растворилась, и Джорджия поняла, что она бессильна против натиска его рта. Кончиком языка он раскрыл её губы и начал медленно исследовать её рот. Дыхание Джорджии участилось, когда она поняла, что сейчас она навсегда помечена. Он заклеймил девушку, и она никогда больше не будет прежней. 

Барон отступил с рыком и обхватил ее подбородок рукой. Его глаза, ярче и голубее, чем октябрьское небо, потемнели, пока он смотрел на неё. 

– Я не тот мужчина, что сидит сложа руки и ждёт возможности. Я вижу, что хочу, и я должен немедленно овладеть этим. И, Джорджия, я имею в виду тебя. 

Она простонала в его рот, когда он прижал её к стене. Джорджия была зажата между прохладой мрамора и теплом желания. 

– Всю тебя. Сейчас. 

Когда рука барона погрузилась под юбку леди Каннингем, я заерзала в кресле. Это должно получиться отлично. Возможно, даже эпично. Мои мысли были сфокусированы кристально чётко, пока я писала, чего хотела Джорджия – блять, чего я хотела, чтобы барон сделал с ней.

Секс сцена. Иногда я оставляла их на потом, заменив её надписью – СЕКСУАЛЬНАЯ СЦЕНА БУДЕТ ЗДЕСЬ – в тексте, и возвращалась к ней, когда было настроение.

Но сегодня, черт подери, я была в настроении. Слова сами текли.

– Скажи мне, чего ты жаждешь, Джорджия, – прохрипел барон. 

Бледное тело леди Каннингем забилось в конвульсиях. Ощущения были слишком глубокие, слишком запретные и ещё… 

– Больше! – прокричала она в голос сокрушительно громко, что это должно было поднять всех слуг на уши. Но ее это не волновало. Это не имело значения. Всё, что было важно, это опьяняющие поцелуи Барона Шеврона и его возбужденное мужское достоинство, прижатое к ней. Что это значило для её брака, для её будущего, совершенно не волновало сейчас. Не было больше барьеров между ними, и нет никаких шансов отступить назад. Джорджия знала, что была потеряна и этим наслаждалась. 

– Мне нужно больше! 

Он прижался к её входу и одним мягким толчком…

БУМ!

– Что за черт? – закричала я, вспомнив секундой позже, что уже час ночи и что нормальные люди уже спят. Я виновато посмотрела на экран, словно меня застукали с рукой между ног, и я сразу же пришла в ярость. Громкий звук походил на то, будто что-то тяжёлое ударилось о стену прямо за моей дверью.

Я чуть не сорвала дверь с петель.

– Что это было? – потребовала я.

Он обернулся медленно, моргая, словно ему было трудно сфокусироваться. Его глаза сонно слипались, и голубые волосы были в беспорядке. Он выглядел абсолютно пьяным и абсолютно сексуальным, и миллион мыслей пронеслось в моей голове.

Черт, это Джакс. 

Черт, я в своей пурпурной пижаме. 

Черт возьми, он горяч. 

Черт возьми… кажется, он зол.

Глава 14.

Джакс.

Бить стену адски больно, обычно. Я знаю, делал это раньше. Но сейчас ожидаемой боли все не было, и тогда я понял, насколько сильно был пьян.

Это было вдвойне опасно для Лил Бит, которая стояла сейчас передо мной и выглядела она помято, запыхавшись и сексуально, как ад.

– Что это было? – проворчала она. Её рот был искажен в неодобрительной усмешке, но её глаза… блять, эти широко открытые карие глаза блестели неестественно ярко.