Джек-Брильянт: Печальная история гангстера - страница 59

— То, что слышал, хер итальянский. Звони Чарли. И если он скажет мне, что половина денег его, завтра он их получит.

Джимми сделал знак одному из своих людей, двадцатилетнему юнцу с тонкими, точно приклеенными, усиками. Юнец набрал номер, что-то сказал по-итальянски, подождал и передал трубку Джимми.

— Это ты, Чарли? — начал Джимми. — Я у нашего друга. Он хочет знать, был ли ты в доле… О’кей, сейчас. — И он передал трубку Джеку.

— Привет, Чарли, как дела?.. Без денег сидишь?.. Верно, Чарли, это единственный путь… Вот именно… Конечно… Ага… Вот теперь понял… Вот оно что… Хорошо, что я с тобой поговорил… Да… Меня не проведешь… Верно… Понимаю… Давай на днях выпьем, Чарли… Годится… Прекрасно… Не за что.

Джек положил трубку и повернулся к Джимми:

— Он говорит, что дал тебе в долг двадцать штук под четырнадцать процентов.

— Не мог он этого сказать.

— Что значит «не мог»?! Я что, по-твоему, выдумываю?

— Он дал половину, и без всяких процентов.

— Вот что я тебе скажу, Джимми. Завтра утром у меня будет двадцать штук наличными. Я тебе позвоню, скажу, где их взять, и ты сможешь вернуть Чарли долг. А пока давай договоримся с тобой насчет остальной суммы.

— Чарли дал мне стольник, сколько раз тебе повторять, гад! — Джимми перешел на крик.

Он встал, и все одновременно вынули пистолеты. Все, кроме Джека. Джек к своему даже не прикоснулся. На прицеле были все десять находившихся в комнате человек. Стоило шевельнуться одному — и на тот свет отправились бы все десять.

— Что-то мы с тобой сегодня никак не договоримся, дружище, — спокойной сказал Джек. Он закурил «Рамзес», сел и положил ногу на ногу. — Ты бы, чем кричать, лучше выпил и подумал о жизни, Джимми. Подумай о том, как ты разбогатеешь, когда я вернусь с этим прекрасным белым порошком. Миллион четыреста тысяч. Неплохо, а? Нет, ты скажи, ведь неплохо, а?

— Можешь считать себя мертвецом, — процедил Джимми.

— Мертвецы не платят долгов, Джимми.

— Советую держаться от меня подальше, — предупредил Джимми.

— Не переходи улицу в неположенном месте, — отозвался Джек.

Таков был этот жутковатый «обмен любезностями», и я бы не поверил ни единому слову из приведенного диалога, хотя пересказал мне его сам Фогарти, если бы Джимми и его друзей, только они вышли из отеля «Монтичелло» и зашагали по Западной Шестьдесят четвертой улице, не обстреляли из заднего окна автомобиля, обогнавшего их на малой скорости. Две очереди из короткоствольного пулемета сразили сразу двух юных соратников Джимми; что же до самого Джимми и еще двух начинающих гангстеров, то им пришлось довольно стремительно покинуть поле боя.

Впоследствии граф Дюшен вспоминал, как отреагировал на эти события Джек: «Сосунки усатые. Одного пристрелишь — сто новых набежит». Последняя же новость этого дня появилась в утренних газетах: Мюррей, несмотря на выпущенные в него шесть пуль, умирать пока не собирался.

Кики говорила, что тяжелее всего ей пришлось, когда она скрывалась в квартире Мэдж, и вдруг раздался стук в дверь, и Мэдж, повернувшись к ней, сказала: «Ступай в ванную и там спрячься». И она спряталась, только не в ванной, а за большим раскладным креслом Мэдж. Спряталась, а потом подумала: «Да они сюда первым делом заглянут!» — и забралась было под кровать с расшитым бисером пологом, но тут же сказала себе: «А сюда разве не заглянут?» И тогда она спряталась в платяной шкаф, за летние и зимние вещи Мэдж, однако сообразила, что если кто-то раскроет створки шкафа, то первым делом увидит за вешалками ее большие красивые карие глаза, и тогда она сдернула с деревянных плечиков крашеную ондатровую шубку, которую все принимали за норку, закрылась ею и, сжавшись в три погибели, отвернулась к стене лицом, а к дверцам согнутой спиной — пусть думают, что это шубка упала с вешалки на сваленную внизу обувь, коробки и галоши. Может, тогда они уйдут? Да, уйдут. Уходите. Оставьте меня одну.

Раньше, если б кто-то спросил ее, она бы сказала, что не любит оставаться одна. Но сейчас это было совершенно необходимо — надо же было обдумать, как жить дальше. Ведь в платяном шкафу она прячется впервые. Впервые в жизни. И виноват в этом Джек. И она тоже — она ведь жила с ним, ждала его. Она решила уйти от него навсегда, решила всерьез. Не просто вернуться в варьете или на шальные деньги купить билет до Бостона и уехать домой. Нет, уйти с концами. С Джеком-Брильянтом она не проживет больше и одного дня — ведь он действительно убивал людей.