Джек на Луне - страница 7

Круглощекое лицо Мемета разочарованно вытянулось.

- Писс! Это чо, на базар, что ли? Сумки будешь за нею таскать? Слышь, бро, а ты никак остаться не можешь? Ну, заболей там или типа того...

- Не, мы к знакомым, - соврал я, потому что не знал, что еще такого есть в Орхусе кроме базара, а про Обсерваторию почему-то сказать было стыдно – не хотелось показаться фриком. – И если заболею, то мать точно сама дома останется и запихнет меня под одеяло с градусником.

- Факинг шит! – опечалился Мемет. – Кто ж тогда за выпивкой пойдет?

- Да вон, Микеля пошлите, - я кивнул в сторону рассекающего грудью шиповник одноклассника. – Не знаю, чего он сюда приперся, но это, по ходу, очень кстати.

Микель был единственным тусившим с нами коренным датчанином – в том смысле, что мамашу его звали Меттой, а папашу – Йенсом. Выглядел же он стопудово китайцем, с косыми глазами и прочими азиатскими атрибутами. А все потому, что его усыновили и увезли на другой конец континента еще в младенчестве. На исторической родине Микель никогда не бывал, по-китайски не шпрехал, зато жил в вилле из красного кирпича за железкой и сеточным забором, отгораживающим благополучный сонный район от нашего гетто. Наверное потому китайчонок и шлялся с нами, вместо того, чтобы зависать у своего икс-бокса – хотел проснуться.

Идея с мешочной пати его обрадовала до поросячьего визга. Ибрагим от счастья сделал «Скуби Ду», и пацаны начали обговаривать детали. Вот так всегда. Нет мне места на празднике жизни. Не, конечно, Обсерватория – это покруче, чем блевать в паре с Меметом на соседский «Форд». Вот только всю дорогу до Орхуса мне за удовольствие посмотреть на лунные кратеры придется ехать с закрытыми глазами – чтобы не видеть, как мама по ручке адвоката гладит и с ним чмокается.

На этой мрачной перспективе я залип, а в реальность выпал от громких голосов. Оказалось, мы успели забрести глубоко в промзону, и Мемет тряс баллончиком с красной краской – собирался поставить тэг. Закусились пацаны из-за того, что нашему райтеру приглянулась длинная чистая стена за забором какого-то заводика. На сетке с шипами по верху висела аккуратная табличка с надписью «Алисон». Рядом с ней торчала еще одна, поменьше, где крупно значилось: «Охрана с собакой».

- Да нету там никакой факинг собаки, - напирал Мемет, темпераментно размахивая руками. – Сколько раз тут ходили – никогда не видели, верно, бро?

Я кивнул, задумчиво прикидывая высоту забора и расстояние между шипами.

- А как же табличка? – возражал Микель, тыча в надпись пальцем. – Ее тут что, для украшения повесили?

- Ты чо, тупой, мэн?! Таких, как ты, лохов отпугивать и повесили, - убеждал Мемет.

- А это – тоже лохов отпугивать? – китайчонок махнул в сторону припаркованной у входа на заводик машины – ярко-розовой и со здоровенной пустой клеткой в багажнике. За ее решеткой могло поместиться что-то размером с носорога.

Но Мемета ничто не могло смутить:

- Ты про эту розовую мыльницу? Да в ней уборщица ихняя ездит со своим шпицем.

- Чего-то великовата корзинка для шпица, - не сдавался Микель. – Спорю, там овчарка или этот, как его... бульдог!

Мемет недобро ухмыльнулся:

- Хочешь спорить, мэн? Валлах, ставлю собаку[3] на то, что там нет никакой собаки!

- Две на бульдога, - упрямо поджал губы китаец.

Ибрагим робко поднял палец:

- А как мы узнаем, есть там псина или нет?

Наступила глубокомысленная тишина, которой я и воспользовался:

- Очень просто. Я залезу во двор и поставлю на стене наш тэг. Если у меня получится, то вы оба должны мне по две сотни. Если нет – я должен вам двести каждому.

- Да у тебя яиц не хватит, - фыркнул Микель.

Мемет знал меня лучше, но у него аж в жопе свербело, как хотелось утереть китаезе его азиатскую носяру. Он бы и сам полез ради такого дела, вот только выдержал бы это забор – большой вопрос.

- Дерзай, бро, - в руку мне сунулся нагретый теплом друга баллончик. – Только повыше давай, чтоб издалека было видно.

- Щас, организую тебе зал славы.

Микель расчухал, что я это серьезно, и засуетился:

- Слышь, мэн, а у тебя пара-то есть? Чем отдавать будешь?