Джек Ричер, или Синяя луна - страница 12

Вторая группа фотографий располагалась дальше, слева направо – та же пара с младенцем на руках; ребенок рос, начал ходить, девочка четырех лет, восьми. Сами Шевики менялись вместе с модой на прически семидесятых годов, большие и пышные; блузки в обтяжку с широкими рукавами.

В следующем ряду Ричер увидел девочку-подростка, потом выпускницу школы и молодую женщину. Затем она стала старше, а «Кодак» – новее. Сейчас ей уже около пятидесяти, решил Ричер. Как же называлось это поколение? Должно же оно иметь свое название… Все остальные имели. Кажется, дети послевоенного бума рождаемости.

– А, вот вы где, – сказала миссис Шевик у него за спиной.

– Я любовался вашими фотографиями, – признался он.

– Да…

– У вас есть дочь, – заметил Ричер.

– Да, – повторила она.

В этот момент вошел мистер Шевик. Кровь исчезла с его губы, царапины блестели от желтой мази. Он причесался.

– Давайте поедим, – предложил мистер Шевик.

На кухне стоял маленький стол с алюминиевой окантовкой, ламинированная столешница которого заметно потускнела за долгие годы контакта с тряпкой, но когда-то была яркой и искрящейся; рядом с ним – три одинаковых виниловых стула. Возможно, мебель купили еще в детстве Марии Шевик, для ее первых взрослых обедов. Ножик и вилка, пожалуйста и спасибо. Теперь, через много лет, она предложила Ричеру и мужу садиться, выложила сэндвичи из кафе на фарфоровые тарелки, чипсы – в фарфоровые чашки, а содовую налила в мутные стеклянные бокалы. Затем посмотрела на Ричера и сказала:

– Должно быть, вы считаете нас очень глупыми. Если мы умудрились попасть в такое положение.

– Вовсе нет, – ответил тот. – Возможно, вам просто очень не повезло. Или вы оказались в отчаянном положении. Я не сомневаюсь, что вам пришлось прибегнуть к крайним мерам. Вы продали телевизор. И много других вещей. Полагаю, заложили дом. Но этого оказалось недостаточно. Вам пришлось искать альтернативные источники средств.

– Да, – подтвердила миссис Шевик.

– Я уверен, что у вас были серьезные причины.

– Да, – снова сказала она.

Больше миссис Шевик ничего не стала говорить. Они с мужем принялись за еду – очень медленно, по одному кусочку сэндвича, потом немного чипсов – и глоток содовой. Словно наслаждались необычным вкусом. Или беспокоились о пищеварении. В кухне стало тихо. Сюда не доносился шорох шин проезжавших автомобилей и другие уличные звуки. Стены частично покрывал кафель, как в метро, выше шли обои с цветами, как на платье матери миссис Шевик, но более бледные и не такие дерзкие. На полу лежал линолеум с вмятинами от острых каблуков, снова ставший гладким после многочисленных уборок. Электрические бытовые приборы в последний раз меняли, когда президентом был Никсон. Но Ричер подумал, что столешницы так и остались прежними. Бледно-желтый пластик с изящными волнистыми линиями, похожими на пульсации сердца на мониторе в больничной палате.

Миссис Шевик закончила свой сэндвич. Допила содовую. Стряхнула остатки чипсов с влажных кончиков пальцев. Вытерла салфеткой губы. И посмотрела на Ричера.

– Благодарю вас, – сказала она.

– Не за что, – ответил он.

– Вы считаете, что Фисник не попросит еще тысячу долларов?

– Не должен. Но это не то же самое, что он не станет.

– Я думаю, нам придется платить.

– Я готов с радостью обсудить этот вопрос с Фисником, – предложил Ричер. – От вашего имени. Если хотите. Я мог бы привести ему целый ряд аргументов.

– И я уверена, что они были бы весьма убедительны. Но мой муж сказал, что вы здесь проездом. Завтра вас тут не будет. А мы останемся. Скорее всего, безопаснее заплатить.

– Но у нас нет еще тысячи долларов, – вмешался Аарон Шевик.

Его жена не ответила. Она вертела на пальце кольцо, может быть, подсознательно, – тонкое золотое обручальное кольцо и небольшое колечко на помолвку с бриллиантом. Она думает о ломбарде, понял Ричер. Наверное, рядом с автобусным вокзалом, на дешевой улице. Но ей потребуется нечто больше, чем обручальное кольцо и маленький бриллиант, чтобы получить тысячу долларов. Возможно, у нее остались вещи матери, которые лежат на втором этаже в ящике туалетного столика. Может быть, они получили наследство от умерших тетушек и дядюшек, булавки, кулоны и часы, подаренные им после выхода на покой…