Джейсон - страница 18

- Вы хорошо смотритесь вместе, - сказала Джей-Джей, обнимая Натаниеля и легонько целуя его в щеку. Она повернулась ко мне и мы обнялись. Она на 13 сантиметров была меня выше, но настолько миниатюрна в области талии и ребер, что мой радар отметил ее как легкую добычу. Мы больше прислонись щеками, чем поцеловались, потому что она использовала свой обычный нейтральный блеск для губ, я же – свою обычную ярко-красную помаду и я со временем поняла, что смешивать ее с другими губными помадами – не лучшее решение.

- Натаниель выбирал одежду, так что если мы смотримся хорошо, вините его, - сказала я с улыбкой.

Она улыбнулась немного шире.

- Поверь мне, Анита, не только выбор Натаниеля делает тебя неотразимой в одежде.

У меня заняло секунду, чтобы понять - Джей-Джей сказала, что я хорошо смотрюсь в одежде, потому что занимаюсь в тренажерном зале.

- Спасибо, - ответила я.

- Эх, если бы у меня были твои изгибы, но они не совместимы с подходящей для танцев физической формой.

Джейсон обнял ее.

- Мне нравятся твои изгибы.

Она рассмеялась.

- Знаю, что нравятся, но мои больше похожи на повороты при езде по стране; у Аниты же – как русские горки.

Глаза Джейсона сверкнули, когда он посмотрел на меня, лицо зажглось какой-то мыслью, и я знала по опыту, что все, что слетит с этого рта, мне не понравится или это будет по меньшей мере поддразнивание.

- Ты сильно будешь злиться, если я скажу, что эта та еще адская поездочка?

- Да, - ответила я и посмотрела очень серьезно своими темно-коричневыми глазами ему в глаза. Коричневые глаза может и не могут выглядеть такими же холодными как голубые или серые, но недоброжелательный взгляд работает превосходно.

- Ну тогда я не буду этого говорить, - сказал он, засмеялся, затем Джей-Джей присоединилась к нему, потом и Натаниель.

Я закатила глаза.У Джей-Джей не было больше багажа. Это была быстрая двухдневная поездка и все что ей было нужно, находилось в большой сумке, висевшей на плече. Вещей было поразительно мало, и я сказала ей об этом.

- Побывав с мое на стольких танцевальных турах, учишься обходиться малым, - сказала она.

Звучало разумно – она говорила, что тренируется над текущей сценической постановкой, да и танцевальный сезон был в самом разгаре. Она спросила, как у нас дела на работе, пока мы шли к машине. Я села за руль, Натаниель держал дробовик, а двое голубков устроились на заднем сиденье моего внедорожника. Это был совершенно обычный разговор, если не считать обсуждения наших необычных работ – балерина, маршал Соединенных Штатов со сверхъестественным уклоном, танцор и помощник менеджера в стрип-клубе и стриптизер оттуда же. Было небольшое ощущение, что мы говорим обо всем, только не о проблеме, ради которой собрались.

Мне хотелось указать на это. Я хотела поговорить насчет секса и проблем, связанных с ним и также отчаянно хотелось этого не делать. Остальные вроде не напрягались и разговаривали как друзья. Мне всегда хотелось уметь также притворяться как они – будто проблем, связанных с сексом и нестандартными сексуальными предпочтениями вообще не существовало или наоборот – обрушивать их на головы всех, кто окажется рядом. У меня вроде как было всего две скорости для решения проблем, связанных с эмоциями – либо заткнуть уши и петь ля-ля-ля, либо взять в руки топор и напасть. И это было зачастую не очень неудобно для меня или для тех, кого люблю, но это был мой защитный механизм. Я надеялась, что когда-нибудь стану более устойчиво стоять на земле, но сейчас еще нет. Я раздиралась между желанием никогда не поднимать тему, ради которой мы собрались и так разоделись, чтобы встретить Джей-Джей в аэропорту и желанием заорать – все нервничают или только я одна?

Натаниель потянулся ко мне и начал слегка тереть мою шею, пока я вела.

- Ты в порядке?

Я кивнула, боялась, что не смогу заговорить не звуча грубо или слишком резко. Многие люди воспринимают прямоту как грубость, особенно в устах женщин. Хотела бы я сказать, что тут нет сексизма, но не могла; от женщин ожидают, что они более мягче воспринимают жизнь, чем мужчины. Я настолько по-мужски воспринимала большинство событий в своей жизни, что даже по сравнению с ними, часто вела себя очень агрессивно. Я не хотела, но так выходило постоянно. Я не хотела так поступать, просто хотела сказать что-то или сделать, и хотела сама начать действовать, а не ждать, пока буду вынуждена реагировать. Даже если буду давить, станет только хуже. Во мне сидело почти непреодолимое желание, чтобы все неизвестное разрешилось, даже если бы оно разрешилось не положительно - лучше сразу знать, чем терпеливо надеяться на хорошие новости. Мой психолог и я работали над этим, но в этот момент я покрепче ухватилась за руль и держала рот на замке; это лучшее, на что я была сейчас способна.