Джихад: террористами не рождаются - страница 2
Кризис в отношениях между родителями Даниель переживал очень болезненно. К тому же все это случилось в очень важный для него момент. Даниелю предстоял переход из начальной школы его родного городка в гимназию в Нойнкирхене, районном центре с пятидесятитысячным населением. Там его ждали новые учителя, новые одноклассники, новые задачи. Домашняя обстановка продолжала ухудшаться месяц за месяцем. В ноябре 1996 года, через пару месяцев после того, как Даниель окончил начальную школу, его отец ушел из семьи. Мальчику было одиннадцать лет. До той поры его жизнь проходила без особых тревог. Родители поженились рано: матери было двадцать лет, отцу — двадцать два. Четыре года спустя, 9 сентября 1985 года, на свет появился Даниель.
В 1985 году газета «Саарбрюккер цайтунг» стоила одну марку двадцать пфеннигов. Телевидение предлагало на выбор пять каналов: АРД, ЦДФ, Третий канал, французский канал и развлекательный канал «PTЛ-плюс». На новом частном телеканале показывали серию «Война банд» из только что вышедшего на экраны американского сериала «Рыцарь дорог». В газете можно было прочитать об американском президенте Рональде Рейгане и бундесканцлере Гельмуте Коле.
А также увидеть рекламу музыкальных центров с проигрывателем для грампластинок и пишущих машинок с памятью.
Первые проблемы в отношениях между родителями Даниеля возникли довольно рано. Его отец тогда учился на юридическом факультете. Кто-то из влиятельной родни настаивал на том, чтобы родители Даниеля стали зарабатывать себе на жизнь. «Без денег ты никто», — частенько говаривал он. Юриспруденцией ведь не прокормишься, учиться нужно слишком долго, пока чего-то достигнешь. Судя по всему, отец Даниеля прислушался к совету, бросил юридический факультет и выучился на банковского служащего. Это заняло меньше времени и не вызвало возражений внутри семьи. Годы спустя отец расскажет об этом Даниелю и будет убеждать сына выбрать профессию адвоката.
Отец Даниеля начал работать в филиале банка. Некоторые соседи теперь иначе как «банкир» его не называли. Мама Даниеля работала воспитательницей детсада в соседней деревушке. Она — католичка, отец Даниеля — протестант; в строго верующей семье матери это было лишним поводом к недовольству. «По воскресеньям они всегда ходят в церковь, где бы ни находились, даже в отпуске», — рассказывает знакомый семьи. «Добрая католическая семья», — говорят другие соседи. Один из родственников, священник, крестил Даниеля по римско-католическому обряду. Вначале его родители жили в маленькой квартире. В их доме насчитывалось еще два десятка семей. Дом и сегодня такой же. На окнах — белые занавески, на перилах балконов — ящики с цветами. На парковке перед домом — в основном малолитражки. Земельные участки разделены живыми изгородями и заборами. Газон коротко подстрижен. На фонарный столб наклеено объявление: пропал черный кот; просят сообщить «любые сведения». Те, кто продолжает жить здесь с восьмидесятых годов, родителей Даниеля помнят плохо. Они переехали уже вскоре после рождения сына.
Новым домом Даниеля стал таунхаус с собственным садом. Его мать работала на полставки. В остальное время она занималась им, а вскоре и его братиком, который появился на свет двумя годами позже. Ей помогали бабушка и дедушка по отцовской линии; они подключались, когда мать Даниеля была на работе. Они играли с детьми в таунхаусе или забирали их к себе. Отец предоставил воспитание детей своим родителям и жене. Мать готовила, играла с мальчиками на чердаке, специально перестроенном в игровую комнату для малышей. Она занималась и другими работами по дому, требующими ремесленных навыков, например соорудила в саду песочницу.
В банке, где работал отец Даниеля, о его семейной жизни знали мало. Одна из коллег, проработавшая с ним многие годы, вспоминает, что лишь однажды он принес на работу фотографии детей.
В отличие от остальных сотрудников он о своих детях ничего не рассказывал. Видимо, с его точки зрения рассказывать было нечего. «Он приносил в дом деньги. А с детьми он обращаться не умел», — вспоминают друзья семьи. В тот период у Даниеля фактически не было возможности привязаться к отцу — и тем сильнее была его привязанность к матери. Тогдашние близкие друзья вспоминают, что мать была человеком, который «говорил руками и ногами». «Ее всегда было видно и слышно». А вот отец был человеком спокойным, молчаливым, не слишком общительным.