Джими Хендрикс, история брата - страница 20
Наш почтовый ящик уже не вмещал уведомлений от разных городских служб. В конечном итоге отец уже не мог игнорировать их. Все вместе, мы отправились в контору, где нас встретила женщина, представившаяся как миссис Ламб, и сказала, что ей поручено рассмотреть наше дело. Оставив нас с Бастером в приёмной, отец скрылся в кабинете.
Миссис Ламб сказала, что она ничего не имеет против, чтобы Бастер оставался с отцом, так ему уже 14, в то время как обо мне она беспокоилась, потому что мне было восемь с половиной. Когда миссис Ламб сообщила, что они намереваются забрать меня, то на это отец ответил, что когда дети узнают, что она собирается с ними сделать, то они будут очень расстроены. Отец выглядел убитым и умолял её дать ему ещё один шанс, даже признался, что сам собирался отдать меня на некоторое время родственникам. Внимательно выслушав нашего отца, миссис Ламб пошла ему на встречу и взяла с него обещание устроить нашу жизнь. Она дала ему 24 часа, чтобы пристроить меня по его желанию.
Утром следующего дня у нас у всех троих из глаз текли слёзы, поскольку отец собирал мои вещи, упаковывая их в сумку. Его задача оказалась совсем несложной, у меня не так уж много было из одежды. Грустно осознавать, что всё принадлежащее тебе умещается в небольшую походную сумку. Я сидел с разбитым сердцем, готовый горло перегрызть тому, кто решил разделить нашу семью. Каждый день моей жизни мы были вместе, и вот теперь, этого больше не будет. Я буду один и полагаться мне предстоит только на себя одного. Мы втиснулись в грузовик и поехали в какой–то дом, расположенный не очень далеко от нашего.
Отец передал меня Урвилле и Артуру Вилерам, чёрной семейной паре, окончившим колледж, и с хорошей общественной репутацией. Там уже было четверо малышей, так что миссис Вилер встретила нас с распростёртыми объятиями. Она встретила нас на крыльце и одарила меня очаровательной улыбкой. А так я стоял и ревел, то она подошла ко мне и положив руку мне на плечо, произнесла:
— Всё будет хорошо, малыш.
Отец долго меня обнимал, приговаривая:
— Всё будет хорошо, сынок. Это твоя новая тётушка.
— Я тебя буду навещать, Леон, — произнёс брат, размазывая по щекам слёзы.
Я был безутешен, а они сели в машину и выехали на дорогу. Но я и сейчас не виню отца за те несчастья, которые нам пришлось пережить детьми. Где–то глубоко внутри он искренне любил меня и моего брата, но вино всегда одерживало победу. Когда чувствуешь, что труден путь, алкоголь не может стать другом, помогающим преодолеть его. И отец всё более и более погружался во тьму, ничего не делая, чтобы бросить пить, в тот день он окончательно променял одного из своих сыновей на бутылку.
Живя в квартале бараков, я наслышался разных ужасных историй про семьи, которые берут на воспитание чужих детей, чтобы только ежемесячно получать содержание от правительства. Но Вилеры оказались очень милыми и любящими людьми. Впервые я регулярно ел тёплую еду и одевал не ношенную никем одежду. Весь их жизненный уклад был незнаком мне. Хотя при первой встрече её назвали моей новой тётушкой, я скоро стал звать миссис Вилер просто мамой. Мне так не хватало моей настоящей мамы, что я быстро нашёл в них очень много общего. И хотя Вилеры относились ко мне как если бы я был их собственным ребёнком и делали всё возможное, помочь мне как можно скорее приспособиться быть вдали от своей семьи, я всё ещё не мог примириться к своему новому положению и променял бы всё на свете, только чтобы вернуть мир, которому принадлежал.
В тот день, когда брат с отцом оставили меня у Вилеров, брат сказал, что скоро навестит меня, и он не обманул. Так как дом Вилеров был всего в пяти кварталах от нашего, Бастер приходил почти каждый день после школы погонять мяч на поле перед их домом или поиграть в бейсбол со мной и другими ребятами. Вилеры оказались очень набожными и у них постоянно жил кто–нибудь из нуждающихся семей. С самого начала они приняли моего брата, как если бы он был их собственный сын. Он уже был знаком с ребятами, которые жили у Вилеров по школе, особенно сдружился с Димми Вильямсом, так что он часто мог приходить проведать меня. И он знал, что его всегда накормят горячим ужином, когда дома не было ничего из еды. Так постепенно дом Вилеров стал его вторым домом. Бастеру предстояло похожее испытание, какое выпало мне, он так же был одинок как и я и нам обоим выпало выдержать смутные времена.