Джими Хендрикс, Предательство - страница 11

Джими особенно любил играть, как он мне рассказывал, "песни Рэя Чарльза и Чак Берри". Репертуар Rocking Kings и Tomcats в основном состоял из популярных ритм–и–блюзовых мелодий. Излюбленными их местами были клубы на Джаксон–Стрит — Black and Tan и Washington Hall, но несколько раз они даже выступили в клубе, расположенном по дороге в аэропорт, джазовой точке, известной под названием Испанский замок. (Здесь надо сказать, что вопреки общему мнению, он никоим образом не является вдохновителем известной много позднее написанной Хендриксом песни.) Также группы много гастролировали по военным базам в изобилии находящихся в штате Вашингтон.

— Лицо Джеймса Томаса превратилось в одну большую улыбку, когда Kings, сыграв на состязании групп нашего штата, добыли ему трофей, — смеясь, вспоминал Хендрикс.

Когда кто–то украл со сцены Птичника, клуба где часто он играл в основном с Rocking Kings, его Супро–Озарка, Джимми просто не находил себе места. Эл был ужасно недоволен случившимся и во всём винил самого Джимми, говоря, что ему следовало бы внимательнее относиться к своим вещам. Потеря гитары долго обсуждалась всей семьёй и новая жена дяди Франка, Мэри, настояла, чтобы для Джимми купили в рассрочку новую гитару, белую Дэнэлекторо, которую он вскоре перекрасил в красный цвет.

Кэрролл Коллинз — одноклассница Джими, вместе они учились в средней школе Гарфилда в 1960 году. Тогда она входила в состав популярного вокального ансамбля Hi–Fi. В наши дни Кэрролл Браун, энергичная образованная женщина, воглавляет две благотворительные организации, действующие на Восточном Побережье. Она всегда мечтала о возрождении школы Гарфилда и в 2000 году, к сорокалетию окончания школы, найдя адреса многих учеников, решила собрать класс.

— Разговор естественно зашёл о нашей школе, о том как много педагоги Гарфилда дали нам и, если бы мы сейчас не сделали ничего для восстановления былого величия нашей школы, которая так много сделала для нас, когда мы были совсем ещё юными, мне было бы стыдно за нас за всех. Нам не в чем винить нашу школу, какие мы есть сейчас, это только благодаря Гарфилду. Наши педагоги заботились о нас, хотя и не были на нас похожими. Только мистер Хэйес и мистер Гэри были как большинство из нас чёрными.

Миссис Браун продолжила свой рассказ:

— В Гарфилде всё было до педантичности аккуратным. Неизменно! Перед школой всегда цвели рододендроны. Нам не разрешалось есть на траве, только под деревьями нам разрешалось сидеть. Нас учили содержать школу в красоте. Учили уважению и бережливому отношению к имуществу школы. Существовал строгий этикет в одежде. Даже играя в футбол или баскетбол, девочкам не разрешалось надевать спортивные шорты. Мы должны были вести себя, как юные леди и одеваться соответствующе — носить только юбки или платья. Нас учили уважать друг друга, тем более что мы все были разные. Нас не развозил школьный автобус, мы все жили рядом, нашими соседями были и чёрные, и евреи, и китайцы, и русские. Вот какая была наша школа. Нас учили уважать обычаи других культур.

В своих воспоминаниях о школьных годах, проведённых вместе, она очень бережно подбирала каждое слово.

— Мы понимали, некоторые из нас, что у Джимми талант. Мы не думали, что он станет учиться дальше, пойдёт в колледж, но мы знали, что он обязательно достигнет успеха, занимаясь своей музыкой. Он ни на минуту не расставался со своей гитарой! Я хочу сказать, мы все уже были в классе, а он всё не шёл, сидел на крыльце. Один. Он часто уходил в себя, ничего не видя кругом, не замечая. Нам не разрешалось курить, по крайней мере, в десяти домах от школы. Некоторые всё же курили и мы все знали, кто из нас курит, а кто нет. Он курил.

Ещё один одноклассник Хендрикса по Гарфилду, Джерри Карсон. Сейчас Карсона уже нет в живых. После школы он окончил колледж и стал репортёром в Сиэтл–Таймс. Он очень тепло отзывался о гитаристе–самоучке. Вот как запомнился ему Джимми:

— Он приходил в совершеннейший восторг, когда ему удавалось послушать новую пластинку, которая ему понравилась. Он тут же подбирал её на своей гитаре и учил слова. Когда я слышу, как кто–то говорит про Джими Хендрикса, я тут же вспоминаю его, сидящего на уроке и перебирающего пальцами струны воображаемой гитары.