Джорджина - страница 30

Каким образом миссис Квинливен узнала подробности случившегося на балу, Джорджина не знала, поскольку на следующее утро лишь вкратце рассказала ей о прошедшем вечере, ни словом не обмолвившись о мистере Хессионе. Однако уже днем, вернувшись после прогулки с Бетси и несколькими молодыми людьми, она нашла свою тетю Беллу абсолютно несчастной. Миссис Квинливен лежала на диване в своей комнате и, увидев Джорджину в костюме для верховой езды, с усилием села.

— Надеюсь, вам не хуже, мадам? — встревоженно спросила Джорджина. — Я бы не поехала кататься, если бы знала…

— Нет, нет! Доктор уверяет меня, что я почти здорова! — возразила миссис Квинливен. — Но я хотела бы поговорить с тобой совсем о другом!

— О чем, мадам? — удивилась Джорджина, послушно усаживаясь на стул.

— О… о джентльменах, моя дорогая! И о Питере Хессионе, в частности.

Джорджина нахмурилась:

— С какой стати, мадам?

Миссис Квинливен умоляюще всплеснула руками:

— О, если ты берешь такой тон, моя дорогая, то это, должно быть, зашло слишком далеко. Но ты должна мне верить, ибо я желаю тебе только добра. Ты совсем его не знаешь… ты ничего не знаешь об этих заносчивых Хессионах.

— Право, не понимаю, о чем вы? — Джорджина поднялась со стула и с упреком посмотрела на тетю. — Какое отношение ко мне имеют Хессионы, скажите на милость?

Казалось, миссис Квинливен была удивлена ее упорному непониманию.

— Но… но разве ты не увлечена им? — сбивчиво спросила она.

— Увлечена им! Господи боже мой, я познакомилась с ним лишь вчера вечером!

— Но разве ты не танцевала с ним два танца? И не ездила кататься сегодня?

— Ну да, он был сегодня на прогулке, — сказала Джорджина, — но, уверяю вас, между нами ничего не было. — Она почувствовала легкий укол совести, ибо на самом деле все внимание Питера во время прогулки было приковано к ней. — Я не знаю, кто вам подбросил подобную идею, — отчеканила она, — но даю вам слово, что они ошибаются, полагая, что мои отношения с мистером Хессионом нечто большее, чем просто знакомство.

На лице миссис Квинливен отразилось облегчение.

— Ты уверена? — настойчиво спросила она и, не дожидаясь дальнейших заверений Джорджины, продолжила: — Я знаю, что не должна слушать, что говорят другие. Уверена, всему виной мои расшатанные нервы. Но теперь, когда ты живешь со мной, я заменяю твою дорогую матушку и, разумеется, леди Мерсер тоже… а это большая ответственность. Поэтому ты не должна на меня сердиться, когда я хочу знать о таких вещах.

— Уверяю вас, мадам, если я почувствую, что мое сердце в опасности, я вам об этом скажу, — заверила тетю Джорджина. — А что касается Питера Хессиона, то наше знакомство столь поверхностно, что вы можете спокойно пропускать мимо ушей любые сплетни о моем увлечении им.

Лицо миссис Квинливен прояснилось.

— Я рада это слышать, моя дорогая, ибо этот молодой человек тебе не пара, не говоря уже о таком несчастье, как стать невесткой Миранды Хессион. Не хочу сказать, что Питер легкомысленный, но Хессионы большую часть времени проводят в Лондоне, и, если верить моему брату Джереми, он водит там странные знакомства — весьма не подходящие для молодого человека его возраста. Удивляюсь, почему Люсинда Мотт не предупредила тебя на его счет прежде, чем ты решилась повторно танцевать с ним! Уверена, что ты не из тех девушек, кто любит наряжаться и кокетничать с молодыми людьми, и скорее предпочтешь спокойные прогулки в саду со своим кузеном.

Джорджине стало ясно, что тетя решила повести разговор о ее с Брендоном отношениях. Для приличия послушав ее рассуждения, она извинилась и покинула комнату. Спускаясь по лестнице, она подумала, что совсем мало виделась с кузеном со времени их переезда в Крайторн. Интересно, осуществил ли он свое намерение ездить в «Дубы» по утрам и вместе с Шенноном объезжать имение. Если да, то он предпочел молчать об этом. Если бы о его поездках узнала тетя, то она сделала бы все возможное, чтобы положить им конец.

Джорджина отыскала кузена в маленькой желтой комнате в задней части дома, которую он и преподобный мистер Пибоди использовали для совместных чтений. Он слегка удивился, когда она, просунув голову в двери, спросила, можно ли войти.