Джузеппе Гарибальди. Его жизнь и роль в объединении Италии - страница 18

Давно жаждавший вернуться в Италию и поработать для нее, Гарибальди с другом своим Анзани написал письмо к папскому нунцию, в котором просил последнего засвидетельствовать его святейшеству глубокое почтение и преданность от имени всего легиона и предлагал ему свои услуги в борьбе с австрийцами. Мы приведем из этого письма лишь небольшой отрывок:

“Если нам суждено принять участие в деле искупления, взятом на себя Пием IX, – писали Гарибальди и Анзани, – то мы готовы заплатить за эту честь ценою нашей крови. Если Вы, высокочтимый синьор, находите, что предложение наше может быть угодно его Святейшеству, то благоволите повергнуть оное к подножию его престола. Не тщеславная уверенность в необходимости помощи нашей руководит нами; мы знаем, что престол Святого отца утвержден на основах столь прочных, что никакие человеческие усилия не могут ни поколебать, ни тем паче низвергнуть его. К тому же новый порядок вещей имеет многих защитников, которые сумеют устранить все несправедливые нападки врагов его. Пока же мы воссылаем Богу благодарение за спасение его Святейшества от козней нечестивых и горячо молим Провидение о продлении дней его на благо христианства и Италии”.

Долго не получая ответа ни от папы, ни от нунция его, Гарибальди решил, не ожидая долее, ехать в Европу. Аниту с двумя детьми, Менотти и Терезитой, он отправил вперед в Ниццу к своей матери; самому же ему предстояло добыть необходимую сумму для уплаты фрахта за судно, которое должно было отвезти его с товарищами в Италию. Дело это было нелегкое, и в конце концов пришлось прибегнуть к подписке. Многие богатые негоцианты охотно вносили свои пожертвования. Правительство Монтевидео, узнав о намерении Гарибальди, предложило ему также свою посильную помощь. Но, зная, насколько бедна казна республики, он ничего не захотел принять, кроме двух пушек и восьмисот ружей, которые и были перенесены на корабль. Сборы продолжались довольно долго: письмо к нунцию было отправлено в октябре 1847 года, а выехал Гарибальди из Монтевидео только 27 марта 1848 г. С ним отправились 56 легионеров; многие его товарищи не решились последовать за ним, боясь предстоявших трудов и лишений.

Италия в 1848-1849 гг.

В Паоло, недалеко от Аликанте, Гарибальди случайно сошел на берег и здесь узнал о недавних событиях. В это время вся Европа была охвачена волною политических движений; над Францией разразилась февральская революция, Орлеанский дом был изгнан; в Сицилии вспыхнуло восстание; король неаполитанский был вынужден даровать конституцию; Карл Альберт издал статут, установивший конституционный порядок в Пьемонте; в Ломбардии и Венеции происходили волнения; государи Италии, в том числе и папа, замышляли общий союз против Австрии.

Водрузив трехцветный флаг на своем судне, исполненный радостных надежд Гарибальди поспешил на родину. Над ним все еще тяготел приговор 1833 года, а потому по прибытии в Ниццу товарищи советовали ему не сходить на берег без предварительных рекогносцировок. Но не успел Гарибальди показаться на палубе, как стоявшие на берегу моря узнали его. Мгновенно собралась на набережной толпа и радостными криками приветствовала его возвращение. Оставив в Ницце умирающего Анзани, Гарибальди поспешил в Ревербеллу, где находился в то время Карл Альберт. Последний примкнул к восставшим ломбардцам и объявил войну Австрии. Гарибальди ехал в Ревербеллу с целью предложить свои услуги королю Пьемонта; он помирился с необходимостью сделать временно некоторые поправки в программе Мадзини: многолетний опыт в Америке научил его терпению. Но в глазах Карла Альберта Гарибальди был мадзинистом и ничем более, и этого было достаточно для отказа. Король посоветовал ему отправиться в Турин и ждать там приказаний от его министра. Военный министр Риччи обошелся с Гарибальди высокомерно и советовал ему отправиться в Венецию, где он мог быть полезен в качестве корсара. Гарибальди не счел нужным отвечать на подобное предложение и немедленно отправился в Милан. Столица Ломбардии только что выдержала с успехом пятидневную борьбу с двадцатитысячным корпусом Радецкого.