Джузеппе Гарибальди. Его жизнь и роль в объединении Италии - страница 8

Раморино не верил в успех экспедиции и бесконечными проволочками более чем на год затянул ее осуществление. Когда, наконец, по настоянию Мадзини войска выступили в поход, Раморино, вместо того, чтобы направиться согласно условию в деревню Сен-Жюльен, стал без цели бродить вокруг Женевского озера. Тогда Мадзини, потеряв терпение, сам примкнул к отряду Раморино, чтобы следить за действиями генерала. Но болезнь свалила его в ту минуту, когда он готовился сразиться с правительственными войсками, окружившими отряд. Оказалось, что весть о заговоре успела достигнуть правительства, и дело Мадзини было проиграно. Одна из колонн была задержана швейцарскими войсками, а другая – частью взята в плен, частью рассеяна.

Между тем Гарибальди, находившийся на своем судне, ждал условленного сигнала с суши. Но время проходило, не принося с собою ожидаемых вестей; тогда Гарибальди предоставил фрегат на попечение других, а сам в легком челноке отправился в Геную. Причалив к таможне, он поспешил на площадь Сарзана, где находились казармы для жандармов и откуда должно было начаться восстание. Пробыв на площади около часу в бесплодном ожидании, Гарибальди узнал наконец, что экспедиция не удалась и что некоторые лица уже арестованы. Вскоре на площади стали появляться правительственные войска. Для Гарибальди представлялся единственный исход – немедленное бегство. Он укрылся у одной торговки фруктами и рассказал ей обо всем. Добрая женщина спрятала его в комнате за лавкой, и к вечеру, переодетый в крестьянское платье, медленной походкой, как бы для прогулки, он вышел из города. Избегая большой дороги, перебираясь через плетни и заборы, пуская в ход все свои гимнастические навыки, он на десятые сутки ночью благополучно добрался до Ниццы и пришел прямо к тетке, не желая неожиданным появлением испугать свою мать. Пробыв целый день в Ницце, он на следующую ночь отправился в дальнейший путь по направлению к Марселю. Его сопровождали двое товарищей. Подойдя к Вару, они заметили, что вода в нем вследствие последних дождей сильно поднялась. Переправа через Вар очень опасна и в обыкновенное время, а тем более в половодье. Но Гарибальди не мог медлить; простившись со своими товарищами, он вплавь переплыл бурную реку. Это был геройский подвиг для всякого другого, но не для Гарибальди. Выйдя на берег, он прямо подошел к пограничной страже и объявил, кто он и зачем бежал из Генуи. Его арестовали немедленно и в ожидании дальнейших распоряжений из Парижа отправили под конвоем в Драгиньян. Здесь его ввели в комнату на втором этаже с окном, выходившим в сад. Делая вид, что хочет полюбоваться пейзажем, он смерил глазами расстояние до земли и, недолго думая, выпрыгнул из окна. В то время как менее ловкие таможенные надсмотрщики делали большой круг по лестнице, Гарибальди уже очутился на дороге и побежал к горам. Он не знал дороги в Марсель, но опытный моряк всегда определит по звездам, какого направления следует держаться. Придя на другой день в лежавшую по пути деревню, Гарибальди зашел в гостиницу, где нашел хозяина с хозяйкой за ужином. Ему предложили место за столом. Между гостем и хозяевами завязалась беседа, и Гарибальди рассказал своим добродушным слушателям, каким образом он добрался до их деревни и как избежал смерти на родине и тюрьмы во Франции. Испуганный хозяин заявил, что, к сожалению, должен арестовать его. На это Гарибальди ответил, что спешить с арестом нет надобности, так как он еще голоден, и спокойно продолжал есть. Между тем в гостиницу собрались обычные посетители. Хозяин перестал говорить об аресте, но продолжал зорко следить за своим подозрительным гостем. Желая успокоить его хотя бы с одной стороны, Гарибальди нарочно зазвенел несколькими экю, находившимися у него в кармане. Затем, выбрав минуту, когда один молодой человек при общих криках “браво” только что кончил модную тогда песню, подошел к окружавшим певца слушателям со стаканом в руке. “Теперь моя очередь, господа!” – сказал он и запел переложенные на музыку стихи Беранже, у Гарибальди был прекрасный тенор, и песня вызвала общий восторг. По всей гостинице раздавались крики: “Да здравствует Беранже, да здравствует Франция, да здравствует Италия!” Вся ночь прошла в пении, а на рассвете компания дружески проводила певца в дальнейший путь. “Беранже умер, – замечает Гарибальди, – конечно, не зная об услуге, которую он мне оказал!”