Е. Ф. Канкрин. Его жизнь и государственная деятельность - страница 16

Столь же успешны были результаты финансовой деятельности Канкрина и в других отношениях. Если он строго относился к военным расходам, то не менее энергично сокращал все излишние расходы и в своем собственном ведомстве. И тут мы наталкиваемся на факт весьма редкий в истории финансов. Путем различных сбережений и преимущественно пресечения разных хищений Канкрин сократил расходы по своему министерству на 24 млн., что по тогдашнему времени было суммою огромною. Таким образом, по двум министерствам он сделал в течение двенадцати лет сбережений более чем на 600 млн., то есть с лихвою покрыл расходы по трем большим войнам. Вместе с тем он с первого же года своего управления министерством уничтожил дефицит в нашем бюджете, принявший при Гурьеве размеры истинного финансового бедствия. Мало того, придерживаясь принципа, что истощенный народ, каким был тогда русский, ни в каком случае не должен подвергаться более тяжелому податному бремени, Канкрин строго избегал повышения налогов, особенно подушной подати и налога на соль, и, тем не менее, он добился увеличения государственных доходов на 31 млн. без всякого нового отягощения народа, – путем естественного роста благосостояния страны и податной ее силы. Горные доходы (Канкрин, как известно, деятельно заботился о развитии горного дела в России) возросли с 8 до 19 млн.; таможенные же доходы – с 30 до 81 с половиной млн.

Это возрастание таможенных доходов наводит нас на рассмотрение Другой стороны деятельности Канкрина. Собственно, высокий покровительственный тариф был установлен еще до Канкрина в 1822 году. Но не подлежит никакому сомнению, что Канкрин, хотя и не находился тогда у дел, сильно повлиял, как в государственном совете, так и иными путями, на отречение нашего правительства от установленной в 1819 году более либеральной торговой политики. В то время появилась записка, в которой эта система подвергалась беспощадной критике, и сам Канкрин признает, что он в качестве министра финансов старался только развить и дополнить начала, положенные в основание этой записки. Трудно сомневаться, что автором ее был сам Канкрин и что вообще высокий тариф 1822 года является делом по преимуществу рук Канкрина. Следовательно, и ответственность за этот тариф должна быть возложена на него.

Канкрин и в прежнее время, и до сих пор осуждается одними и восхваляется другими за его протекционизм. Пишущий эти строки – горячий приверженец свободы торговли и в течение двадцати лет защищал ее по мере сил в нашей печати. Мы упоминаем об этом, чтобы предупредить всякие нежелательные недоразумения в смысле пристрастия к торговой политике Канкрина. Но мы думаем, что наши фритредеры произносят над ним слишком строгий приговор, усматривая в его протекционизме недостаточное знакомство с экономической наукой, приверженность к рутине и т. д. Когда Канкрин проходил университетский курс, идеи Адама Смита были еще мало распространены в Германии. В начале нынешнего столетия меркантильная школа имела громких представителей в экономической науке; мало того, это направление возродилось с необычайным блеском и силой в конце тридцатых и начале сороковых годов в лице такого замечательного экономиста, каким был Лист. Не забудем, кроме того, что и в настоящее время большинство государственных людей в Европе придерживаются не фритредерских, а протекционных начал, и что по большей части те экономисты, которые действуют не только в кабинете, но и в самой жизни, более или менее склоняются в сторону протекционизма. Поэтому нам кажется, что упрекать Канкрина в его научной отсталости за то, что он придерживался протекционных начал, по меньшей мере несправедливо.

С другой стороны, не следует упускать из виду, что результаты либерального тарифа 1819 года оказались на первый раз для России невыгодными. В 1820 году наши торговые обороты возросли; но в следующем уже году они значительно понизились, и такое же понижение произошло в 1822 году, а в 1823-м наши внешние торговые обороты, несмотря на высокий покровительственный тариф, начали снова увеличиваться. Таким образом, научные начала, воспринятые Канкриным в молодости, впечатления, вынесенные им в раннем периоде детства на родине в Ганау, где население процветало благодаря мануфактурной промышленности, его позднейшие размышления над экономическими вопросами, направленные к облегчению участи народных масс и нашедшие себе выражение в его книге о “Мировом богатстве”, наконец опыт, вынесенный им в первые годы его управления министерством финансов, – все это соединилось, чтобы укрепить его в протекционных началах.