Ебипетский папирус - страница 40

— Они все на даче. Часа через полтора ребята приедут, а Вася там останется.

— Это хорошо, что он один там будет. Мне надо с ним наедине поговорить. Как мне туда добраться?

— Андрей тебя отвезёт. Я сейчас приготовлю чай. Посиди тут.

— Нет, чая не надо. Есть напиток покрепче…? Давай.

До приезда мальчиков, мы сидели, попивали коньяк, разговаривали. В основном она расспрашивала о нашей семье, обо мне. Начала разговор о верности.

— Вася ходок налево…? — после моего молчания, пока я подбирала слова, продолжила. — Весь в папу. Тот тоже по молодости гулёна был. Мама его дубасила, умоляла, грозилась разойтись. К тебе, кстати, не приставал?

— Нет, не приставал. Всегда ведёт себя тактично. Только после твоего заявления узнала о его увлечении. Многие мужчины заводят интрижки. А с Васей мы живём отлично. Я ему не мешаю, он мне. Только родителям не говори. Хотя мы огласки не боимся, но поберечь здоровье стариков надо.

— Вот значит, как решила проблему.

— Никогда не считала мелкую интрижку мужа проблемой. Меня любит, детей обожает…. Вот мои мальчики приехали…. Дети…, знакомьтесь, это ваша тётя Настя…. Папа о ней рассказывал.

Познакомились. Потом Андрей повёз её на дачу. Оставил там с Васей.

По виду мужа в воскресенье вечером, я поняла, что-то случилось. Оставшись наедине со мной, рассказал:

— Я её не узнал. Только когда она начала смеяться над моей оторопью, узнал. Очень она в детстве и юности озорная была. Напроказничает и смеётся. Андрей уехал. Настя спросила, топлена ли баня. Пошла купаться. Кликнула меня похлестать её веником. Переоделся в банные шорты. Не стесняясь меня, сестра оголилась. Легла на живот. Аня! Её хлестали кнутом! Несколько следов от шрамов явно выделялись на спине. Постегал её спину веничком. Перевернул на спину. Шрам на молочной железе. Шрам от аппендицита. Это самые заметные. Мелкие шрамы от ожогов сигаретами.

Мы сидели в предбаннике пили чай с травами. Она легко отвечала на мои вопросы.

— Мне было семнадцать, я так и не понял, из-за чего ты так резко сбежала. Что случилось? Мама только тебя обвиняла. Папа молчал.

— Да! Это я виновата. Раздвинула ноги перед отцом. Он же у нас бабник. Всё началось ещё раньше. Тебя, почему-то обходили стороной их ссоры или ты сам не обращал внимания на склоки. Часто из их ругани слышала матерные слова, описания как отец совокупляется с лярвами. Так мама называла любовниц папы. Мне, одиннадцатилетней, легко было нафантазировать процесс соития папы. Потом они мирились, не закрывая дверей, придавались утехам. С твоей кровати не видно было их ложе, с моей видно. Временами одеяло сползало с них, и они оголялись.

К половозрелому возрасту, я уже онанировала, представляя соития с отцом. Нюхала его грязное белье, подглядывала за ним, когда он был голым. За тобой тоже подглядывала. Ты начал дрочить, соблазняя меня. Я разрывалась в желаниях. Член у папы был больше твоего. Но ты был моложе и доступней. Спали то мы в одной комнате. Захотела подгадать наш с тобой акт к твоему четырнадцатилетию. Подарок, так сказать.

За неделю до твоего праздника папа пришёл с работы раньше обычного времени. Я лежала на кровати и наслаждалась мастурбацией. Абсолютно нагая, дрочила, представляя сначала тебя голым, подрачивающим. Затем папу у себя меж ног. Кончила как обычно — довольно страстно для пятнадцатилетней девочки. Когда открыла глаза, то увидела папу наяву. Эмоции искажали его лицо с такой скоростью, что я не могла понять его отношение к конфузу.

— Девушка ещё? — Что угодно я готова была услышать. На мой кивок он продолжил. — Ну, хоть одну целку поломаю. — Ещё сильнее шокируя меня. Принялся скидывать одежду.

Не так я представляла свой акт дефлорации. От него пахло перегаром, машинным маслом, пóтом. Небритое лицо царапало мои щёки. Грубые шершавые руки рабочего человека, царапали ягодицы, груди. Это я запомнила. Боли от дефлорации не чувствовала. Стыда тоже не испытывала, мне стало хорошо от мысли, что теперь папа будет заниматься со мной сексом. После соития, я разглядывала его причиндал, ласкала, называла всякими глупыми именами. Дурочка, что с меня взять. По уговору, на следующий день опять сношались. Уже внимательно прислушивалась к его ласкам, проникновению. Как же мне понравился папин пенис. Твёрдый, тёплый и главное живой. Он вздрагивал от прикосновений. Оргазм, не схожий с экстазом от мастурбации, оказался выше моих чаяний.