Еда - страница 7
-- На меня и на девочку!
А потом меня снова хватают за руку и ведут куда-то в сторону.
Уже на улице -- слишком измученная, чтоб чувствовать счастье, я вижу перед собой тетку, несущую в авоське -- вот это да! -- огромные, просто гигантские апельсины!
-- Ух ты!!!
-- Не показывай пальцем. Мама за тобой придет, я ей твою долю и отдам.
Потом, вечером, я видела, как воспитательница передала маме три больших оранжевых шара. Я смотрела на них и не верила: как апельсины могут быть такими огромными?
-- Это не апельсины, а грейпфруты, -- сказала мама.
-- А что значит: "грейфрукты"?
-- Ну такие большие апельсины. И немножко другие по вкусу.
Немножко другие? Немножко?!! Да они же горькие! Как апельсины -- только большие и горькие! Большие. И горькие. Какой в этом смысл, а?
Промучившись немного со зловредными фруктами, я отправилась спать.
Мама ворчала:
-- Глупый ребенок! Это же витамины!
"Витамины -- это такие маленькие желтые шарики в бутылочке из коричневого стекла, -- подумала я, засыпая. -- Их можно есть, они не горькие, не то что эти грейфрукты. И кого они греют? Только что оранжевые, а так это название больше апельсинам подходит. Апельсины -- греют, хотя называются совсем непонятно. Почему одни вещи называются понятно, а другие -- нет?"
В сущности, это был не такой уж плохой день. Я спала, мне что-то снилось, время вращало землю, на кухне мама, отец и бабушка ели грейпфруты.
Потом я выросла, были школа и институт, и много всякого разного, и я теперь мечтаю о тихом часе, не боюсь очередей и уже не надеюсь, что кто-то изобретет таблетку от горечи жизни.
Апельсин
Ранняя весна -- та еще истеричка, все психует, дура, ветром по морде хлещет. А еще -- неряха, вон развела грязищу, у меня на каждом ботинке по тонне налипло, даже идти тяжело. Впрочем, все я вру. Идти тяжело, потому что идти не хочется. Но надо. К стоматологу. Эх.
Зуб болел уже неделю. То тихо скулил, то громко завывал. Надо было что-то делать. Откуда-то взять денег на стоматолога. Я была иностранкой без регистрации, не имеющей права на бесплатную медицину. Обезболивающее, которое я купила едва ли не на последние деньги, на третий день перестало действовать.
А тут еще день рождения дяди нарисовался. Кроме дяди, у меня в этом городе никого. Надо идти. Тем более подарок заранее заготовлен. Ну и потом -- может, отвлекусь как-то.
(На самом деле я шла с тайной мыслью улучить момент и занять денег, но не очень-то хотела признаваться в этом самой себе. Нечего сказать: хороша родственница, пришла, вручила подарок за три копейки и попросила в долг три тысячи! Я не очень-то хорошо знала дядю, а с теткой вообще была едва знакома, а потому тушевалась в их присутствии. Но больше обратиться было не к кому...)
Как назло, именно в тот день зуб так наяривал, что приходилось сдерживаться, чтобы тихонько не застонать. А на столе... На столе рядком стояли блюда. Запеченная баранья нога. Салат с копченой рыбой. Белые грибы, жаренные с луком и сметаной. Бутерброды с красной икрой. А я не могла и рта открыть. Челюсти сжались сами собой -- очевидно, зуб решил во что бы то не стало провести этот день в праздности.
-- Люда, почему не ешь? -- спросила меня тетушка. В честь дня рождения супруга она взбила свои обесцвеченные волосы в огромное желтое облако. На ней было небесного цвета платье, глаза подведены голубым, а в ушах -- серьги из бирюзы. -- Попробуй хотя бы вот этот салатик. Весенний.
Она положила мне в тарелку несколько ложек салата из зеленого лука и яйца.
Я поковырялась в салате вилкой, но так и не смогла открыть рта.
-- Ну, за именинника! -- послышалось над моим ухом, и все принялись чокаться.
Кое-как разлепив губы, я влила в себя пару капель водки. Она ударила в голову так, что на глазах показались слезы.
-- Как мне нравится этот салат рыбный! -- сказала одна из гостий, дама с двумя подбородками и пышной прической. -- Одну ложечку съедаешь и думаешь: к черту диету!
-- Моя бы жена так готовила -- не развелся бы, -- бросил какой-то мужчина с мощно нависшими над глазами бровями.