Единственная игра в городе - страница 11

— И я искренне желаю больше не причинять вам какие бы то ни было неудобства…

— Что? — спросил Эверард, поворачиваясь к Ли.

— Вам разве не известно, что наши проводники-индейцы удрали? Но мы надеемся встретить другие племена…

Эверард слабо кивнул головой. Солнце светило ему в глаза. Его не удивляла быстрота, с которой монголы пробираются через незнакомые места и договариваются с людьми, говорящими на чуждых им языках. Что ж, если не обращать особого внимания на грамматику, уже через несколько часов можно освоить основные слова и жесты; потом за какие-то месяцы с помощью живой речи проводников овладеть языком в совершенстве.

— … и нанимать время от времени новых проводников, как мы уже это делали раньше, — продолжал бубнить Ли. — Сейчас пока убежавших проводников нам будете заменять вы. В случае неверного направления, вполне понятно, наказание будет самое нецивилизованное. С другой стороны, преданная услуга всегда будет вознаграждена. А когда мы придем к власти, вы даже сможете занять высокое положение при дворе.

Эверард почти не слушал его. Мысли патрульного текли совсем в другом направлении.

Он уже принял за факт то, что Патруль пошлет людей к ним на помощь. Очевидно, что-то должно было предотвратить возвращение Токтая. Но для чего тогда им было приказано вмешаться, да еще таким парадоксальным путем, который логика человека двадцатого века не воспринимала? Почему именно в это момент именно этого континуума?

Боже великий! Возможно, монгольскую экспедицию должен ожидать успех! И, значит, то будущее Американского ханства, о котором Сандовал только мечтал… должно быть действительным будущим!..

Пространство-время нестабильно. Мировые линии могут повернуть вспять и уничтожить сами себя, так что любые самые важные события покажутся мелкими и незначительными… И Мэнс Эверард, захваченный в плен в далеком прошлом вместе со своим напарником Джеком Сандовалом, пришел из никогда не существовавшего будущего, в качестве агента Патруля времени, которого никогда не было и не будет!..

На закате караван остановился в холмистой местности, покрытой редкой травой и кустарником. Под копытами клубилась мелкая пыль.

Эверард помог опустить Сандовала на землю. Глаза навайца были закрыты, лоб сух и горяч. Сухие губы что-то бормотали в бреду. Единственное, что мог Эверард для него сделать — это смочить губы водой из мокрого платка.

Монголы оживились. Они избежали двух больших опасностей, а других пока не предвиделось, и гордость переполняла их. Слышались громкие крики, кумыс лился рекой.

Эверард с Сандовалом оказались примерно в центре лагеря. Два стражника с поднятыми луками сидели в нескольких шагах от патрульных, игнорируя все вопросы. Они лишь по очереди вставали со своего места и подбрасывали ветки в костер. Постепенно голоса вокруг стихали, люди укладывались спать. Где-то завыл койот. Эверард тщательно укрыл Сандовала попоной — становилось очень холодно. Он поплотнее завернулся в свою скудную монгольскую одежду и пожалел, что они не оставили ему даже трубку. Внезапно рядом под чьими-то шагами зашуршала земля. Стражники мгновенно выхватили из колчанов стрелы, наложив их на тетиву. В свете костра показался сам Токтай с непокрытой головой. Воины низко поклонились и исчезли в тени. Эверард взглянул на монгола и опять опустил голову. Нойон некоторое время молча смотрел на раненого. Наконец он произнес:

— Не думаю, что твой друг доживет до следующего заката…

Эверард кивнул.

— Разве у вас нет чудодейственных лекарств? — спросил Токтай. — В ваших седельных сумках мы нашли много странных вещей.

— У меня с собой только средство от заразных болезней и против боли, — машинально ответил Эверард. — С проломанным черепом его надо везти к искусным врачам.

Токтай присел, протянув руки к огню.

— Жаль, что у меня нет лекаря.

— Вы можете отпустить нас, — безнадежно сказал Эверард. — Моя повозка, которая осталась у предыдущего лагеря, может отвезти его к врачу.

— Но ты же знаешь, что я не могу этого позволить! — в голосе его прозвучало нечто вроде жалости. — В конце концов, о Эбурар, не я первый начал.