Единственная - страница 10

Рождение сына немного ободрило Леонарда, вернув ему долю былого блеска, затем через три месяца после рождения Бена Кит снова забеременела, но на седьмом месяце пошла работать и родила второго сына мертвым.

Кит чуть не помешалась от горя, но ее боль со временем прошла, потому что она практически немедленно снова забеременела. Для Леонарда смерть их второго ребенка оказалась последним ударом. Он снова тихо спрятался в свою раковину, горюя о своих утратах, о крахе их жизни, о крушении своей мечты. Даже рождение Наташи не подействовало на него, по-видимому, было уже слишком поздно. Долгие годы он жил под тяжким бременем своей обиды, напряженно работал и больше молчал. По вечерам, приходя домой из магазина, он почти не разговаривал с Кит, садился к телевизору, уставившись в экран, где крутили очередной вестерн, или просто застывал в кресле, глядя в пространство. Кит из кожи вон лезла, чтобы как-то разрядить обстановку, но за многие годы она устала от его постоянно мрачного настроения, ведь в ней все еще жила готовность любить, смеяться, наслаждаться природой. Если бы только ей удалось добиться, чтобы ее муж разделял это с ней.

«Спасибо Господу за моего первенца Бена, — думала она сейчас, идя по проходу игрового зала к буфету. — И, конечно, за Наташу», — поспешно добавила она.

За прилавком стоял дородный молодой человек, и Кит механически улыбнулась ему.

— Будьте добры четыре пива, — попросила она приветливо, — а что бы вы посоветовали на закуску?

Одиннадцатилетний Бенджамин Дамирофф сидел рядом с матерью в автомобиле. По радио, должно быть, в пятидесятый раз за последние два часа передавали «Дождевые капли все капают мне на голову». Он наклонился и выключил радио. Так или иначе, они уже почти дома, и это хорошо. Поначалу он был доволен, когда сегодня днем мать забрала его из школы, сославшись на семейные обстоятельства. Оказывается, она хотела повезти его полюбоваться осенней листвой, и они долго ездили в автомобиле, разговаривая и смеясь, и лишь раз зашли в кафе съесть пирог и выпить молочный коктейль, который поделили пополам. Как всегда, с матерью было хорошо и приятно, она такая веселая, совсем своя. Но уже становилось довольно поздно, и Бен забеспокоился. В школе был задан урок по астрономии, и ему поручили чрезвычайно важное задание — сделать сообщение о Джоне Гленне. Он подготовил свой доклад о жизни Гленна еще на прошлой неделе, но хотел просмотреть его еще раз, чтобы убедиться, что, когда он сдаст его завтра, в нем не будет ошибок. А еще нужно сделать уроки по математике, и он надеялся перед обедом поиграть в гандбол. У них шла непрерывная игра с Джерри Уиткоффом, который жил в их доме на третьем этаже. Джерри был неплохим игроком, но Бен всегда выигрывал и не мог понять, почему Джерри всякий раз снова рвется в бой. Стоит ли отложить игру ради доклада? Бен слегка нахмурился.

— Ты слишком серьезен, дорогой. — Кит нежно взъерошила черные волосы сына. — Что тебя беспокоит?

— Ничего, мама. Просто у меня есть домашнее задание — вот я и подумал о нем.

— Ангел мой, ты такой способный, что можешь сделать свои задания даже во сне. — Кит затормозила на красный свет и с любовью улыбнулась сыну. — Относись к этому спокойно, детка. Много работать — не знать веселья, слышал такое выражение?

Бен в ответ слегка улыбнулся, но ничего не сказал. Он подумал о долгих часах, которые отец проводил в кондитерском магазине, стараясь улучшить жизнь всем им. И как мать могла сказать такое, зная, как тяжело работает ее муж все шесть дней в неделю. Бен хотел было сказать ей об этом, но передумал — все равно из этого не выйдет ничего хорошего. По-видимому, ничто никогда не огорчает мать, и, может быть, это к лучшему.

Его отец всегда выглядел очень несчастным. Бен не мог точно сказать, в чем причина, но был уверен, что это как-то связано с его покойным дедушкой Эдом. Бен слышал какую-то историю, что-то о существовавшей давным-давно другой семье и о том, что его родители потеряли массу денег, но что произошло на самом деле, он точно не представлял, да это и не имело большого значения. Бен был убежден, что в какой-то степени и он сам причастен к отцовскому несчастью; если нет, то почему его твердые пятерки и спортивные успехи никогда, казалось, не волновали отца? Бен сделал бы что угодно, только бы на лице отца появилась улыбка, но все, что он мог, — это лишь стараться, чтобы отец гордился им.