Единственная - страница 81

— Алло, — ответил он в трубку.

— Бен, милый, это я. — Мягкий выговор Сары Фолклин обычно успокаивал Бена, однако в данный момент у него не было особого желания болтать с ней.

— Привет, дорогая. — Он постарался, чтобы ответ прозвучал радостно, Сара заслуживала этого. — Как ты?

— Великолепно. Но мы не разговаривали уже несколько дней, и я надеюсь, тебе удастся удрать сегодня вечером ненадолго.

— Сегодня? — Бен нахмурился, глядя в свой календарь. Он упустил из вида, что сегодняшнее число обведено и рядом стояла пометка «годовщина». Это был год с тех пор, как они начали встречаться, и по некоторым выскользнувшим у Сары замечаниям Бен понял, что она планировала устроить по этому поводу большое торжество. Ко всему прочему он обнаружил еще, что по невнимательности принял приглашение на обед с Наташей и ее другом Итаном. Бен настолько устал, что, несмотря на всю его любовь к сестре, откровенно говоря, не чувствовал большого желания идти на эту встречу. Положение не улучшилось, когда он неожиданно наткнулся на пачку розовых телефонных сообщений, ожидавших ответа.

— Сара, — сказал он нежно, — мне черт знает как не хочется этого говорить, но не могли бы мы отпраздновать в другое время?

— Бен, ты не можешь… — Ее голос слегка задрожал от разочарования.

— Прости, — вздохнул он, — но это так. Я обещаю тебе устроить праздник.

— Но прошло почти три недели. — Теперь ее голос звенел от гнева.

Бену показалось смешным, что именно она давит на него. Ведь из них двоих была семья у нее. И чаще она не располагала временем для встреч.

— Пожалуйста, Бен, — ее голос стал мягче, — я действительно соскучилась по тебе. Кроме того, это особый день, и я хочу отметить его с тобой сегодня, а не в другое время. Пусть я не могу провести с тобой вечер, но я рассчитывала хотя бы на несколько часов.

Бен взглянул на часы, без четверти пять. С его стороны нехорошо было забывать и будет приятно увидеть Сару.

— Тогда, может быть, встретимся у меня в половине седьмого и выпьем шампанского?

— Отлично. До встречи. — Она положила трубку.

Бен сел и взялся за кучу телефонных сообщений, постаравшись в следующие полчаса сделать как можно больше звонков. Если поторопиться, он успеет в ювелирный магазин на Мэдисон-авеню, который Сара очень любила. Бен снял белый халат, сменил его на темно-синее пальто, висевшее на крючке за дверью, попрощался с Хелен, которая тоже собиралась уходить, и выбежал из больницы.

Маловероятно, что ему удастся найти такси в час «пик», поэтому, продолжая оглядываться в поисках машины, он быстро пересек 79-ю улицу и зашагал в сторону Мэдисон-авеню, а затем к центру города. Если он правильно помнил, магазин был в районе 60 — 61-й улицы. Ноябрьский вечерний воздух бодрил, и Бен, меряя шагами улицу, чувствовал, что проветривание просто необходимо его мозгам. Он слишком много времени проводил взаперти в своем кабинете без окон или в лаборатории, не говоря уже об операционной. Но он не променяет их ни на что на свете. Добиться осуществления своей мечты — вот чем он жил после смерти матери, вот что подгоняло его, когда он прокладывал себе дорогу в Государственном университете штата Нью-Йорк в Бингемтоне, вкалывая одновременно на нескольких работах. Бену необходимы были деньги на учебу. Он завоевывал все стипендии, какие только мог получить, но даже этого было недостаточно. Правда в том, что пробиться ему помог покер. После того как он — новичком — принял участие в подпольной игре с высокими ставками, покер покрывал примерно треть его расходов. Бен продолжал играть в покер и во время учебы на медицинском факультете в Колумбии, несмотря на то что выигрыши не спасали от необходимости делать непомерные займы для оплаты долгих лет стажировки. Ставки, ставки… Чем лучше он играл, тем выше поднимал ставки и — тем больше ненавидел игру. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, ничто в мире не могло заставить его сесть за карточный стол.

«Сокровища Эдельмана» были открыты до шести, значит, у него есть еще двадцать минут, чтобы выбрать Саре подарок. Когда Бен вошел в небольшой магазин, крошечные колокольчики на двери слабо звякнули, и ярко накрашенная женщина за прилавком улыбнулась ему.