Единственный свидетель - страница 17

— Матрена в саду?!

— Я же с ней и приехала! Она в Пяткине у нас была. Пришла, а тебя нет. Она к тебе от правления посланником приехала — в борский сад, в бригаду к себе, звать. Ей-богу, не вру! «Мы, говорит, его уважаем за опыт и желаем, говорит, чтобы он в нашей бригаде был этим… практиком-султаном»… — так она, что ли, сказала?

— Консультантом!

— Вот-вот! А я говорю: «Ну что ж, он хоть и старый, а может соответствовать, он у меня в садовом деле понимает». Ждем, ждем тебя, а уж вечер! Матрена ехать собралась, ну и я с ней. «Либо, думаю, он запил — тогда я его изничтожу, либо в саду сидит — тогда помилую». Ты соглашайся, Матвей, иди… в эти… в султаны…

— Да я уж сам тут договорился! — самодовольно сказал дед, потянулся и прибавил: — Вроде как потеплело. А, Марковна?

— Потеплело! И по радио объявили, что ожидается повышение.

Бабка засмеялась мелким своим смешком:

— Твоих, видать, рук это дело. Отменил прогноз-то?

— Отменил! — сказал дед Шулыга и тоже засмеялся.

1950

Откровенно говоря, до этого случая я думал, что отдать приказ — дело простое. В особенности — в мирное время.

«Если ты знаешь уставы, — рассуждал я, — то командовать нетрудно. Нужно только, чтобы в голосе была стальная непреклонность, в глазах — строгость, как у сокола, во всех движениях четкость и уверенность. „Исполняйте!“ — и все! А об остальном пускай думает тот, кому надо исполнять».

Теперь я так не думаю… Впрочем, расскажу по порядку.

…Вызвал меня к себе сам командир хозяйственной роты, капитан Солодухин.

— Вот что, товарищ Дроздов, — сказал мне капитан, — возьмете рядовых Ночкина и Потапова, поедете с ними в Круглянский лес, где наши заготовляют дрова. Надо доставить туда литературу, музыкальные инструменты и еще кое-что. На время командировки назначаю вас начальником отдельной команды с правами старшины. Задача ясная?

— Так точно, ясная, товарищ капитан!

— Документы и аттестаты получите в канцелярии. Грузовик отправляется завтра в восемь ноль ноль утра. Водитель тоже поступает в ваше распоряжение. Понятно?

— Понятно, товарищ капитан!

— Надеюсь на вас, Дроздов! Вам дается серьезное поручение. Не ударьте лицом в грязь. Вы отвечаете не только за себя, но и за всю команду: за точное исполнение приказа, за поведение, одним словом за все. Понятно?

— Понятно, товарищ капитан!

— Исполняйте!

…Утром без десяти восемь Петя Ночкин, Леня Потапов и я стояли на дворе в ожидании грузовика, готовые к путешествию.

Тюк с литературой и свежими газетами, завернутый в плащ-палатку и крепко увязанный веревками, лежал у моих ног. Подмышками у Пети Ночкина торчали гитара и балалайка, а Леня Потапов надел на себя футляр с баяном. Ансамбль песни и пляски, да и только! Смех смехом, но мы понимали, как приятно будет нашим ребятам, выехавшим в лес на тяжелую работу, получить мощное подкрепление для своей культпалатки, и оценили заботливость капитана Солодухина. Но я смотрел на своих дружков, таких же солдат, как и я сам, и думал: «Как же я буду ими командовать, когда они для меня Петя да Ленька, а я для них — Миша?!»

Только подумал — вдруг Петя Ночкин обращается ко мне и говорит:

— Надо бы, Миша, пойти справиться насчет машины. Что-то она не едет.

И тут я сам не заметил, как в моем голосе появилась эта самая непреклонная сталь. Я сказал:

— Вот что, орлы, «Миша» на сутки кончился. Был «Миша», да весь вышел. Налицо не Миша, а начальник отдельной команды. Понятно?!

Переглянулись мои орлы, но довольно дружно отрубили:

— Понятно, товарищ начальник!

А я со стальной непреклонностью продолжаю их, как говорится, «жучить», чтобы с первой же минуты путешествия вправить им мозги.

— Товарищ Ночкин! — говорю. — У вас шинель не заправлена как следует. Заправить как следует! А вы, товарищ Потапов, как вы ушанку надели? Куда у вас звездочка смотрит?! Надеть головной убор как следует!..

Петя Ночкин покраснел и начал одергивать шинель, а Леня схватился за ушанку. Глядя на них, я и сам стал проверять собственную шинельку, и пришлось мне покраснеть пуще, чем Пете Ночкину: чувствую — у самого складки сзади топорщатся.

«Хорош, думаю, начальник отдельной команды, на котором шинель сидит, как на верблюде! А еще команду свою подтягиваешь!..»