Едрит твою через кочерыжку... Или фемина против мракобесия - страница 11

Наконец, настал день, когда катамаран причалил к берегу и встал на длительную стоянку. В этом месте путь нам преградили пороги и было организовано некое подобие торжка по местным понятиям. А что – место удобное. В этом времени реки являются очень важными транспортными артериями. Да и вообще, люди издревле стремились селиться по берегам рек, ведь без воды и жизнь невозможна. Тут тебе и транспорт, и источник продовольствия, и вода для ирригации, и энергия, и даже производство (если вспомнить мельницы с водяным колесом).

Так вот, на этом торжке, по словам Ылша, можно было обменять привезённое шумерами зерно на медную руду или даже на готовую медь. И не только. Но поставщик пока, к сожалению, не прибыл. Пришлось ждать.

На берегу располагалось селение местных землепашцев: небольшая кучка одноэтажных домиков. С первого взгляда и не поймёшь, из чего сделанных: то ли деревянные стены, то ли глиняные. Стены были облеплены глиной, из-за чего невозможно разглядеть основу. Крыша – из тростника. В общем, племя строителей, как таковых, в самом начале своего развития.

Кроме мазанок тут оказалось много шатров: постоянно кочующие по пастбищам скотоводы часто перемещались со своими отарами в разных направлениях. Ага, “подстригли” одно пастбище – пошли на другое. Поработали газонокосилкой на другом – пошли на третье. Круговорот овец в природе, ети его.

Наш катамаран был здесь диковинкой, потому вызвал неподдельный интерес у всех без исключения. Народ повалил буквально толпами: каждому хотелось своими глазами увидеть неведомое чудо. А то и потрогать его руками. Не обошлось и без эксцессов: народ-то ни разу не культурный. Прям детский сад какой-то: то одного, то другого пришлось осаживать. Многие реально ничего, кроме силы, не понимали: пришлось ребятам взяться за шесты и вломить слегка зарвавшимся аборигенам. Стало чуть поспокойнее, но для некоторых особо буйных процедуру пришлось повторить.

Попробовав "на зуб” слаженную парочку Ылш-Хап с редким подкреплением в виде тамкара Шаята, местные перестали нас задевать. Хотя свары между своими вспыхивали довольно часто, иногда перерастая в довольно крупные драки, но общая атмосфера торжка, всё же, оставалась довольно нейтральной. Основную массу смуты вносили кочевники: этим ребятам по роду деятельности никогда не сиделось на месте, оттого и характер у них был довольно мерзкий и агрессивный.

Я в сварах старалась участия не принимать, так как мальчики прекрасно справлялись и без меня. На то были и свои резоны: не хотелось сильно светиться. В первый день мне это даже почти удалось. Но когда вокруг очень много любопытных глаз, а ты сама являешься диковинкой не меньшей, чем катамаран – результат не заставит себя ждать.

При первом же “выходе в свет” меня чуть не растерзала толпа изголодавшихся по женской ласке голодранцев.

Хорошо, что Ылш с Хапом были рядом: при помощи своих деревянных “демократизаторов” враз успокоили страждущих. В дальнейшем, пока адаптировалась и налаживала контакты с местным населением, пришлось и мне освоить “палкомахательство”. Так что от катамарана без своего двухметрового дрына – ни ногой. Да, мой шест был чуток поменьше и управляться им было не в пример легче, чем с трёхметровым. За счёт этого я могла действовать значительно быстрее: длинный рычаг и инерцию ведь никто не отменял.

Вскоре прибыли торговцы медью. Оказалось – привезли полный мусор: их медь не ковалась, а крошилась и была подозрительно-чёрного цвета. Урукцы наотрез отказались брать такое “счастье”, впрочем, как и остальные торговцы на торжке. Так что владелец попросил дать ему месяц, чтобы успеть вновь смотаться в верховья реки за медью хорошего качества. Тамкар (а вёл переговоры именно он) не возражал. В результате, бракоделы спешно покинули торжок, чтобы успеть за новой порцией руды. Я же, из чистой вредности, проследила за ними. И ничуть не удивилась, когда за излучиной реки невидимые с торжка бракоделы одномоментно бухнули всю партию товара на дно. О чём я тут же и рассказала Ылшу.

Мы потом немного поныряли, доставая со дна образцы. Только зря это делали: медь была действительно крайне убогая. Из неё не то, что инструмент – даже грузило не сделаешь. Одним словом – мусор.