Её телохранитель (ЛП) - страница 3

– Макс Доннелли, – повторяет он. – Не Джеймс. Макс.

– Посмотрим, сколько ты продержишься. – Я оборачиваюсь и добавляю через плечо. – Джеймс.

2

Макс

Проталкиваясь сквозь массу кружащихся тел, я расчищаю толпу одной рукой, а другая рука вытянута и зависла напротив принцессы, пока мы пробираемся через бар. Трое моих коллег по безопасности с нами, и мы окружаем её со всех сторон, образуя основной военный отряд. «Это так же, как быть морским пехотинцем», - думаю я, смеясь про себя. «За исключением того, что эта работа включает в себя избалованную, богатую девушку и кучу пьяных мудаков в баре».

Не могу поверить, что позволил принцу Альберту уговорить меня на работу по защите его сестры. Я не видел этого парня с Афганистана, но три недели назад он появился без предупреждения в моём родном роде. Саус Холлоу, штат Кентукки, не видел ничего подобного раньше. Принц попытался проникнуть в город незамеченным – как будто джинсы и бейсболка какая-то гениальная маскировка. Когда вы появляетесь в городе Кентукки с численностью в пятнадцать сотен человек, с двумя парнями в костюмах – каждый предполагает одну из двух вещей: либо пришли федералы, чтобы забрать ваше оружие; либо пришёл налоговик, чтобы забрать ваши деньги. В любом случае, принцу Альберту повезло, что его задницу не подстрелили.

Он приехал, чтобы предложить мне работу. Поправочка: он приехал, чтобы заставить меня оказать ему ещё одно одолжение.

– Потому что спасение твоей жизни было не достаточным одолжением? – спросил я его.

– Это гораздо больше, – ответил он мне.

Мне нужна была работа. Я вернулся в Кентукки после увольнения из морской пехоты, потому что хотел быть ближе к дому и помогать родителям. Единственная проблема заключалась в том, что я не рассчитывал, что шахту за городом закроют сразу после моего возращения. Потеря шахты означала, что Саус Холлоу утратил свой основной источник рабочих мест. И это означало, что мне всё равно придётся уехать из города, чтобы найти работу, а ближайший крупный город находился в двух часах езды.

Затем Альби постучался в мою дверь, предлагая заплатить мне баснословную сумму денег – больше, чем я мог бы когда-либо заработать, пока был морским пехотинцем – чтобы я переехал в его страну и работал на его семью. Я не понимал, как, ради всего святого, отправиться в Европу, чтобы присматривать за принцессой, будет больше, чем спасение его проклятой жизни, особенно, когда он собирался заплатить мне за это. Это казалось довольно лёгким делом.

Теперь я понимаю это, проработав на принцессу три дня.

Принц Альберт – нормальный парень. Он приземлённый и имеет голову на плечах. Его сестра, с другой стороны… чёрт, она ходячая катастрофа.

За последние три дня моего пребывания, я ничего не делал, кроме как преследовал её задницу в ситуациях не типичных для принцессы. Я отбился от миллиона папарацци, которые, по-видимому, привыкли следить за девушкой, как стая диких собак, жаждущих любого кусочка сумасшедшего грёбаного поведения, которое она им демонстрировала.

И, поверьте мне, очевидно, драме, которая окружает девушку, не было конца. Она была лёгкой добычей для бульварных репортёров, которые ищут нонсенсы для первой полосы, чтобы удовлетворить своих читателей.

Принцесса Александра останавливается посреди толпы и тянется к моей руке.

– Джеймс, – кричит она, и всплеск раздражения пронзает меня. Она зовёт меня Джеймсом, как будто я её личный дворецкий или консьерж. Я не отвечаю, вместо этого, осматривая море тел; люди пытаются прикоснуться к принцессе, попросить автограф или даже проклинают её.

Я уже упоминал, как сильно, блядь, ненавижу толпы? Нет? Ну, я ненавижу толпы.

– Джеймс, ты не можешь продолжать игнорировать меня!

– Это не моё имя, принцесса, – рычу я, отталкивая парня в сторону, который подобрался слишком близко. Эта девушка сумасшедшая, раз ходит по клубам. Это потенциальная угроза безопасности, и она, похоже, совершенно не обращает внимания на любой вид опасности.

Вы должны быть глупыми или просто безрассудными, приходя в такие места. А эта девушка не глупа, несмотря на то, что такой притворяется. Полагаю, что зачастую телохранители недооценивали её. Ну, меня ей не удалось одурачить.