Ее высочество Аномалия - страница 11

— Пожалуй, мне стоит вас проводить, светлый шер, — совершенно некстати вызвался Альгредо.

Дайм с трудом подавил желание послать его шису под хвост и напомнил сам себе: Светлейший просил поговорить с Альгредо как можно скорее. Обязательно до приезда Каетано в Суард. А это значит — сегодня или завтра. Так лучше покончить со всем сейчас.

— О чем еще вы не рассказали, светлый шер? — взял быка за рога Альгредо, едва выйдя из королевских покоев и активировав амулет «тишина».

— Теряю навык? — устало ухмыльнулся Дайм.

— Ну что вы, светлый шер, — в тон ему ответил Альгредо. — Но вы явно прибыли в Суард не как целитель и вряд ли только ради сватовства его высочества Люкреса.

При упоминании дражайшего братца Дайм поморщился. Эту проблему еще придется как-то решать, ведь приказа просить руки Шуалейды для Люкреса никто не отменял. Но не прямо сейчас. Хотя бы не прямо сейчас!

Разумеется, Альгредо заметил его реакцию. И хорошо, в этом вопросе Дайм предпочитал играть в открытую. Насколько это возможно.

— Вы правы, есть кое-что еще, касающееся лично вас, Альгредо. Вы еще не просватали дочь, не так ли?

— Нет, но… вы же не хотите?.. Таис еще совсем дитя!

Дайм невольно улыбнулся.

— Не пугайтесь так, Альгредо. Я на вашу дочь не претендую, хотя более чем уверен — она прекрасна, благовоспитанна и полна всяческих достоинств.

— Не вы, но кто?

— Каетано.

— Но… Дюбрайн, ночь на дворе, я уже не в силах играть в ваши игры.

— Не мои, Альгредо. Светлейший сказал — их нужно поженить, чтобы в династии Суардисов сохранился дар. Что-то там латентное совпадает, я в этом ни шиса не понимаю.

— Я тоже не понимаю. Дюбрайн, давайте начистоту. Брак Шуалейды и Люкреса — это смертный приговор для Каетано, но Светлейший планирует его потомство. Значит?..

— Это значит, что я должен сделать все возможное для того, чтобы Шуалейда ответила Люкресу согласием. Но никто не может заставить совершеннолетнюю шеру второй категории выйти замуж за того, за кого она замуж не хочет. — Альгредо явно хотел спросить что-то еще, но Дайм покачал головой. — Ничего более.

— Что ж, я подумаю, — кивнул Альгредо.

— Познакомьте их, как только Каетано приедет, и позаботьтесь о месте фрейлины при Шуалейде. Надеюсь, она ни в кого не влюблена?

— Нет, — неохотно ответил Альгредо. — Таис слишком мала для этих глупостей.

— Вот и хорошо, вот и замечательно. Альгредо, я прекрасно дойду до спальни сам. Вы же не жаждете скрасить мое одиночество этой ночью, или я ошибаюсь?

Теперь поморщился Альгредо.

— Ваши шутки, Дюбрайн… Так о чем вы умолчали?

— Ну и настырность! Альгредо, я сказал все, о чем вам нужно знать. Ваша забота сейчас — здоровье и душевное равновесие короля. Никаких потрясений, только приятные новости. Ни слова о Люкресе, обнаглевших купцах и прочей дря… хм… прочем несущественном.

— Я вас понял, светлый шер, — понимающе кивнул Альгредо. — Приятных снов, светлый шер.

До конца коридора — и вожделенного одиночества и покоя — оставалось не более десяти шагов, когда мечта «упасть и уснуть» разбилась вдребезги.

— О, Магбезопасность проверяет благонадежность придворных? — раздался низкий насмешливый голос.

Проклятье! Похоже, кое-кому надо поспать суток трое и восстановить резерв, если кое-кто умудряется не заметить темную ауру размером с хороший смерч, и плевать, что ее обладатель прячется под пеленой невидимости.

— Приходится, мой темный шер. Особенно благонадежность придворного мага, — огрызнулся Дайм, из последних сил выставляя дополнительные ментальные щиты.

— Ну-ну. — Шагнувший из-за угла Бастерхази улыбнулся одними губами. Со дна его глаз полыхнуло алой злостью. — Странное место вы для этого выбрали, светлый шер. А, шер Альгредо. Вечера.

— И вам, Бастерхази, — без капли дружелюбия отозвался Альгредо.

Окинув Бастерхази быстрым взглядом с ног до головы, Дайм расправил усталые плечи и мысленно поморщился. Хиссов сын был до отвращения свеж и элегантен. Черный камзол, белоснежные кружевные манжеты и воротник, черный же короткий плащ с алым подбоем и главное — шисом драная насмешливая улыбочка. Рядом с Бастерхази Дайм почувствовал себя несвежим упырем. Очень злым и голодным упырем.