Её Я - страница 4
– Ну что случилось? Где твой дружок?
Али помахал кистями, словно крыльями.
– Дружок улетел.
– От такого дружка лучше держаться подальше. Худой пример друг с друга не берите. А то ты вертопрах еще тот!
– Я не вертопрах! Я тебя об одном прошу, дед: маме о моей дружбе с Каримом не говори.
В этот момент в комнату вошла мама с большим подносом в руках.
– Ты где был, Али? Не захотел попрощаться со своими барашками?
Али повернулся к ней. Мама отдала поднос Мусе-мяснику, чтобы он выложил на него бараньи сердца и печенки. В это время Искандер, освежевав второго барана, повесил его на крюк под деревом, рядом с первым. Али не мог смотреть на ярко-розовую кровавую тушу. Подбежал к водоему, и его стошнило в воду. Мать подошла к нему и обняла:
– Кто тебя знает, чего ты наелся там на улице? Наверняка с Каримом шатался? Да?!
Дед рассмеялся и запыхтел кальяном. Мама взяла Али за ухо и так, чтобы Искандер не услышал, сказала ему:
– Сто раз говорили тебе, с задорожными не дружить. Добьешься того, что Искандера с женой без работы оставят. Отец вернется и выставит их за порог.
Али ничего не ответил – он стоял, нагнувшись, на бортике водоема. Дед сурово предостерег его мать:
– Эх, невестушка дорогая! Травка козлику должна по душе прийтись. Козлику откуда знать, задорожный там или сын Хадж-Али Наки, – какая ему разница? Дружба адреса не знает.
Потом он посмотрел на Али. Их взгляды встретились.
– Травка козлику должна по душе прийтись. А козлик – сладкоежка у нас! Где коня ты привязал? Ну-ка скажи мне! На лугу возле цветков… Чтоб не видели следков…
Али не произносил ни слова. Он смотрел на воду бассейна, в зеркале которой покачивались обе туши. Плохо было у него на душе. Он встал, вошел в залу и сел на подоконник, обратившись к деду:
– Мой барашек был черный. А Карима – коричневый. Знаешь почему?
– Нет!
– Мне коричневый цвет больше нравится. Поэтому я и отдал его Кариму.
– Молодец, парень! Мой внук…
– Но сейчас, когда с них шкуру сняли, уже не видно, какой из них мой.
– Почему же? Видно. Твой слева. Черненький.
– Откуда знаешь?
– А голова-то черная.
Дед указал Али на голову барашка. Черная голова вытаращенными глазами смотрела на правую тушу.
– Видишь? Смотрит во все глаза.
– Так он смотрит на правую. А ты сказал, что мой слева.
– А глаза никогда на себя и не смотрят. Все время смотрят на дружка закадычного. Это уж первое правило настоящей дружбы.
Али скинул с себя обувь и вошел внутрь залы. Со двора слышались голоса матери и его старшей сестры Марьям, дающих указания Искандеру. Али вдруг потянуло в сон. Дед, увидев это, отвел внука к диванчику и положил его голову на валик. Али закрыл веки, и не прошло и минуты, как он уже спал.
Во сне он увидел Карима, которого подвесили к дереву. Тот был голый, без одежды, и его вздернули ногами на крюк. И вот старшая сестра Али Марьям, сестра Карима Махтаб, Искандер и его жена – все побежали к дереву, на котором висел Карим, а дерево начало отдаляться от них. Мама кричала издалека: «У всех задорожных такая участь, потому что едят всякую дрянь». Мамин голос все преследовал Али. То с одной стороны, то с другой. Потом ее голос забрался на ветки дерева, а оттуда по ошибке спрыгнул вниз в ухо Карима. Дерево все больше отдалялось, и тут Али увидел себя. Его отрезанная голова лежала на подносе и следила глазами за Каримом, висящим на дереве, а дерево уходило все дальше. И вот уже глаза Али потеряли из поля зрения Карима, но Махтаб, малолетняя сестричка Карима с прямыми каштановыми волосами, так повернула его голову, что он опять стал видеть Карима. Среди бульканий кальяна раздался голос деда: «В этом первое правило дружбы. Голова человека должна быть на медном подносе, и кто-то должен ее поворачивать и направлять на дружка его…» Тут голова Али на подносе затряслась и загремела вниз…
…Голова его загрохотала и скатилась с диванного валика на пол. Он проснулся. Весь дом был наполнен приятным запахом мяса. Одним из тех запахов, учуяв которые дед говорил матушке: «Невестушка дорогая! Этой едой ты угости – пусть хоть одной лепешкой – семерых соседей. По всему кварталу от еды твоей вкусно пахнет».