Ее звали Мария - страница 17

Появлялись все новые и новые свидетели недолгой жизни Марии Усковой.

С завода Ермана регулярно сообщали новости — комсомольцы нашли старых рабочих-ветеранов, знавших Марию. Аграфена Степановна Рожкова помнила Марию не только по работе, оказывается, она тоже жила на Прибарачной улице. Павел Степанович Тепловодский рассказывал:

— Знал я эту девушку. Фамилию запамятовал, но случай этот помню очень хорошо. Это было вечером, когда девчонку искалечило, весь завод об этом узнал. У нее рука попала в «педалку» — так называлось приспособление для распиловки бревен. Была бы фотография, узнал бы…

…До Катричева сто тридцать километров по шоссейной дороге. Через четыре часа утомительной тряски с заездами в попутные села автобус дотащил меня до развилки с указателем «Катричев», а сам укатил дальше, в районный центр Быково. Вокруг была степь, осенний ветер гулял по этой степи, и я пожалел, что не взял из Ленинграда теплых вещей.

От шоссе вправо уходила асфальтированная дорога на Катричев. Нужно было ждать попутной машины, автобусы в Катричев сегодня не ходили, об этом меня предупредили еще в Волгограде. Но попутных машин, как на грех, не было. Пошел пешком. Далеко впереди, у самого горизонта, виднелась темная полоска деревьев.

«Наверно, за этими деревьями и есть Катричев», — думал я, прибавляя шагу. По обе стороны дороги лежали поля. Вот уже исчезла из виду главная дорога, стена деревьев на горизонте стала видна более отчетливо. Через час я наконец достиг этих деревьев, но впереди лежала та же дорога, и на этот раз горизонт был совершенно чист.

Часа через два начнет смеркаться. Я не знал, сколько километров до Катричева.

Через полчаса меня догнали красные «Жигули».

— Садитесь! — крикнул водитель.

Я залез в машину.

— Вы что же, пешком собрались в Катричев? — спросил водитель. — Вы знаете, сколько туда километров? Сорок. К утру, конечно, добрались бы.

Тепло и мягкое покачивание машины сделали свое дело, я заснул.

— Приехали!

Я посмотрел в окно. Мы стояли в степи, никаких признаков жилья рядом не было. На обочине тарахтел колесный трактор с прицепом, возле него — четверо женщин.

— Дальше поедете на тракторе, — словно извиняясь, сказал водитель «Жигулей». — У нас была договоренность, я должен забрать этих женщин.

В кабине трактора, кроме водителя, сидел еще какой-то старик, так что пришлось лезть в кузов, загруженный мешками с картошкой. На этот раз мне не повезло. Скажу только, что когда мы все-таки приехали в Катричев, я не мог от холода даже поблагодарить водителя.

Уже совсем стемнело. Улицы были плохо освещены, только на колхозной площади, у столовой, весело играла гармошка и танцевали нарядно одетые люди.

— Свадьба у нас, — сказал мне старик, который ехал в кабине. — Васька Усков женится…

Старик подозвал двух мальчишек, которые крутились у столовой, наблюдая за танцующими.

— Отаедете к директору школы, — хмуро приказал он мальчикам. — Да не идите напрямки — утонете. Глядите, какая грязища, а товарищ — в ботиночках…

С директором школы Алексеем Сергеевичем Целковским разговор был по-военному коротким.

— Вас понял. Чем можем — поможем. Поисковой работой в школе занимается Лидия Михайловна Гончарова, учительница литературы. Если сведения об Усковой верны, она найдет. Наша Лидия Михайловна — человек увлеченный. А дети? Что делают! Недавно пристали ко мне — давай им отдельное помещение для музея народного быта. А где я им возьму помещение? Школа маленькая. Конечно, если бы третий этаж пристроить…

Мы отправились к Гончаровой. На улице уже была ночь.

Лидия Михайловна в отличие от директора школы оказалась не такой торопливой. Сначала она накормила ужином меня и своего сына Витьку, потом внимательно выслушала рассказ о Саше и Марин, потом изучила папку с документами.

— Я думаю так: нужно обойти в селе всех наших старушек и опросить их — может, кто помнит семью Марии. Таких старушек в Катричеве — тридцать шесть.

— Откуда вы знаете? — удивился я.

— Да я же здесь родилась. А потом мы недавно в школе вечер проводили, назывался он «Солдатские вдовы». Обошли с ребятами всех старух, у которых мужья и дети на войне погибли, и записали их рассказы на магнитофон. Шесть кассет записали. И знаете, какая получилась картина? Мы с детьми узнали о жизни нашего села столько, что хватило бы на целую книгу. Пригласили из других городов детей наших старушек. И представьте — все приехали. Ни один не отказался. Вечер, конечно, был очень торжественный. Наши старушки сидели в президиуме, на сцене, а мы с ребятами рассказывали биографии их мужей, читали стихи, пели военные песни. После этого вечера бабушки мне проходу не давали: «Лида, дочка, а когда еще такой вечер будет? Может, мой Ванька опять приедет…»