Эффект Массодова - страница 3
– Девочка, я стою у твоей двери. Открой мне, – издевательски произнес голос в Машино ухо. И в прихожей раздался стук. Кто-то ломился во входную дверь.
В телевизоре начались новости, женщина-диктор поздоровалась со зрителями и принялась сообщать информацию о случившихся событиях. Но перепуганной едва ли не на смерть Маше было все равно. Девочка, невероятно побледнев, выронила мобильный телефон, он брякнулся об пол, от него отскочила какая-то крышка. В дверь долбанули сильнее прежнего, затем опять и опять…
Маша попятилась к телевизору, а экран вдруг потемнел, из него высунулись две когтистые руки серого цвета, потянулись к девочке, но она успела вовремя обернуться и увернулась от этих кошмарных рук.
Маша отчаянно кинулась к окну, взобралась на невысокий подоконник и стала поворачивать пластиковую ручку, чтобы открыть раму. Та неохотно поддавалась…
Страшные руки убрались обратно в телевизор, а в прихожей послышался грохот – это дверь слетела с петель. Нечто шло по коридору квартиры, Маша отчетливо слышала его шаги, оно двигалось неторопливо и неотвратимо, как неизбежный ужас, который Маша почувствовала после похорон дедушки, и о котором вспомнила сейчас.
Ручка пластиковой рамы все-таки повернулась. Чтобы не видеть нечто, приближающееся с каждой драгоценной секундой, девочка распахнула окно. Высота седьмого этажа пугала ее намного меньше, чем то, что шаркало по коридору.
Маша быстро обернулась, безумный взгляд наткнулся на это: кошмарное существо, похожее на покойника, медленно заходило в комнату… Девочка оттолкнулась от подоконника и полетела навстречу асфальту.
Когда бабушка Маши возвратилась домой, наткнулась на полицейское оцепление у подъезда, и вежливый следователь с дерматиновой папкой в руках сочувственно спросил, кем она приходится родной внучке, бабушка увидела белую простыню, из-под которой выглядывала внучкина ручка, криво вывернутая, окруженная запекшейся кровью.
Бригада «скорой помощи», расположившаяся неподалеку, оказалась весьма кстати, когда Машина бабушка рухнула без сознания прямо на следователя. О последующей безутешности родителей девочки-самоубийцы оставалось лишь догадываться…
А еще позже, при осмотре искомой квартиры (которая, кстати, оказалась запертой изнутри) следователь обнаружил только включенный телевизор, передающий очередную серию одного из многочисленных сериалов, да лежащий на полу мобильник девочки, от которого отлетела крышечка, прикрывающая батарейку и сим-карту. Дальше сыщик наткнулся на следы рвотных масс, вероятней всего, оставленные покойным ныне ребенком.
На открытую бутылку газировки внимания никто не обратил.
Чуть ранее, в другой школе, где Маша Федорова не училась, случилось такое же непредвиденное и кошмарное происшествие…
Бодрый (после чашки кофе в учительской на большой перемене) преподаватель истории Роман Шукшин проводил свободное время за просмотром свеженького номера журнала с полуобнаженными красотками, для конспирации замаскированного атласом по географии поверх обложки. Урока у него сейчас не было, а проверять тетрадки с последней контрольной шестиклассников пока не хотелось, и Роман Андреевич учинил себе легкий отпуск.
– Готовишься переквалифицироваться в картографы? – поинтересовался физик Самойлов, входя в учительскую.
– Пытаюсь понять, где могла уместиться Атлантида, – ухмыльнулся весело Шукшин. Его «физический» коллега, лысоватый и щупленький, уселся в свободное креслице с кипой тетрадей в руках. Очередной тест для девятых классов обещал стать для Самойлова новой вехой в череде разочарований в собственных преподавательских способностях.
Страшный выкрик в коридоре заставил вздрогнуть педагогов всем телом: Шукшин едва не выронил замаскированный журнал, а Самойлов больно стукнулся локтем о стол, придвинутый к креслу вплотную.
Затем оба препода выскочили из учительской. То, что они увидели, потрясло их не меньше, чем, к примеру, очередная задержка выплаты заработанных за месяц денег.
Почти по центру широкого коридора восьмиклассники Таня Ковальчук вместе с Мишей Зуевым грызли руки завуча Людмилы Михайловны, крепко держа ее как при распятии. Лицо пожилой женщины перекосило от кошмарности ситуации, она больше не могла верещать, а только всхлипывала от боли плюс шока.