Ефим Сегал, контуженый сержант - страница 3
А радость любви?.. От этой мысли теплело на душе.
С жадным интересом разглядывал Ефим встречных: оказывается, есть мужчины в гражданской одежде, женщины без белых халатов. За фронтовые годы, неоднократные пребывания в госпиталях он почти отвык от людей в самой обычной, невоенной экипировке. А на детей и вовсе смотрел, как на чудо. По натуре мягкий и даже несколько сентиментальный, он питал к ним всегда особую нежность. И вот они перед его взором - такие милые, славные, каждого взял бы на руки, с каждым поиграл бы!
«Как знать, - сладостно размышлял Ефим, - может быть, через несколько лет будут у него и свои малыши...» Он так жаждал стать отцом! Но до войны как-то не довелось ему повстречать ту единственную, которую назвал бы своей женой. В сорок втором, во время трехмесячного отпуска после ранения ног он познакомился во Владимире с вдовой-солдаткой, инженером Клавой Серегиной, женщиной красивой, белокурой, с умными лучистыми глазами; подружился с ее трехлетней дочуркой Катюшей. Короткой, но жаркой была любовь Ефима и Клавы, расстались «до свидания» после войны. Она писала ему на фронт, потом весточки от нее стали реже, наконец, несколько писем Ефима и вовсе остались без ответа. И вот теперь, шагая к трамвайной остановке, он почти в каждой встречной женщине с девочкой видел, хотел видеть, Клаву с Катюшей.
Неширокая окраинная улица Москвы. По ней со звоном и грохотом бежали красные с белым трамваи. Трамваи!.. Три года Ефим не видел их. К остановке подошел показавшийся ему праздничным трамвай «В». «Верочка», - прошептал про себя Ефим (московское прозвище трамвая маршрута «В») и с удовольствием втиснулся в переполненный вагон.
Демобилизованный сержант Советской Армии Ефим Моисеевич Сегал следовал на пересыльный пункт Мосгор-военкомата, на «гражданку».
Глава вторая
На пересыльный пункт Сегал явился после полудня. Дежурный лейтенант, которому он вручил направление из госпиталя, записал данные о бывшем сержанте в толстую тетрадь.
— Через пару-тройку дней, — сказал он, — за вами явится представитель военного предприятия. А пока можете отдыхать.
Лейтенант проводил Ефима по длинному коридору, пропитанному специфическим казарменным запахом, открыл одну из дверей в большую продолговатую комнату. Вдоль грязно-бежевых стен — два ряда железных коек, накрытых серыми одеялами. Тумбочки. На двух сдвинутых койках играли в карты солдаты.
Огромный детина с погонами старшины скомандовал:
- Встать! - Человек тридцать торопливо вскочили с мест. - Смирно! Товарищ лейтенант!..
- Вольно! Вольно! - прервал лейтенант. - К вам пополнение. Свободные койки есть?
- Найдется, товарищ лейтенант!
- Устройте сержанта! - приказал лейтенант и вышел.
Сегал положил вещмешок в указанную тумбочку, шинельку - на кровать, осмотрелся.
- Здорово, орлы! - сказал нарочито важно.
- Здорово, сокол, коль не шутишь, - в тон отозвался рыжеусый солдат. - Отвоевался?.. Мы тоже... В подкидного играешь? - И не ожидая ответа, весело подмигнул: - Присаживайся, дополнительные погоны подвесим.
Все засмеялись. Сегал подсел к играющим.
- Кем воевал?
- Пулеметчиком.
- Работенка стоящая... А с чем в госпитале валялся?
- Контузило малость.
- С малостью из армии не отпускают... Зачем короля дамой кроешь? Она не козырная.
В безделии и нехитрых развлечениях двое суток на пересылке прошли незаметно. На третьи, вскоре после завтрака, явился лейтенант.
- Всем выйти во двор, построиться!
- Видать, покупатель за нами прибыл, - сказал старшина.
И действительно, по двору в сопровождении лейтенанта браво прохаживался высокий упитанный мужчина лет под сорок в новенькой, ладно сшитой форме цвета хаки, в блестящих, облегающих толстые икры хромовых сапожках. Розовость шеи подчеркивал белый подворотничок «сталинки».
- Фартовый! — вполголоса заметил старшина.
- Здравствуйте, товарищи бойцы! - отчеканил по-военному «фартовый».
- Здравия желаем, товарищ командир! - дружно ответил строй, вызвав у того довольную улыбку.
На «покупателе» не было погон, форменная с голубым ободком фуражка — без звездочки. Но одет чисто, стало быть, не простой - начальство. Встретили по одежке, не сговариваясь, назвали командиром.