Эфина - страница 2
Мадам, начинает он, но женщина еще молода, возможно, моложе него, и он меняет «мадам» на имя, тон выходит слишком фамильярным, он не знает, что делать, и решает написать «дорогая Эфина», хотя она ему вовсе не дорога, да и писать не хочется. Нужно прояснить одну вещь, и все будет кончено.
Дорогая Эфина, пишет он, мне кажется, нам следует решить один вопрос, который много лет оставался невыясненным, хотя мы считали его закрытым. Прошлым вечером, в театральном буфете, мы оба это поняли. Вы не станете отрицать, я почувствовал это по вашему голосу, по тому, как вы говорили обо всем и ни о чем. Я был принужден смотреть в пол, чтобы не выдать смешанных чувств. Я испугался, что вы заметите, поймете — это зрелище не для таких женщин, как вы. Такие, как вы, очень хрупки. Такие, как вы, легко и быстро влюбляются, а у меня, как вам известно, есть подруга, трое сыновей, дочь, и я не имею ни малейшего намерения все начинать сызнова, а главное — и вы это знаете, — любовь мало меня занимает. Для вас, как и для меня, не тайна, что мужчин и женщин способна соединить не только любовь, спектр того, что может нас связать, необычайно широк. Так не позволим же романам и фильмам опростить наши чувства. Вернусь теперь к пресловутому письму. Да, очевидно, я написал. Много лет назад я только о том и думал. Помню место. Помню, какое было освещение и дешевый стол из ДСП, за которым сидел. День был ясный, хотя уже наступила осень. Точно помню, куда ходил, что делал и какая прогулка неожиданно побудила меня сесть за письменный стол. В некоторых забавных оборотах, которые я употребил, повинен пруд. Птицам и листве деревьев я тоже обязан некоторыми допущенными в письме глупостями. Но я не хочу возвращаться к тому, что лежало в подоснове. Не буду раскрывать значения слов и смысла сказанного. Не стоит больше об этом думать. От вас мне тоже ничего не нужно, я хочу лишь смотреть — как в театре — на вашу молодую, но уже в морщинках кожу, ваш испуганный взгляд и круги под глазами, так неумело загримированные тональным кремом. Ваши щеки сбивают с толку, волосы плохо убраны, и вашей любовной жизни отпущено от силы лет десять — пятнадцать.
Т. на мгновение поднимает голову. Спрашивает себя, стоит ли продолжать или пора остановиться. Он хочет порвать письмо, но не делает этого и забывает листок на кухонном столе. Утром, за завтраком, его подруга пробегает текст глазами. Каждый день она читает Т. отдельные фразы. Называет письмо романом с продолжением, и они смеются.
Эфина переехала в другой квартал. Если в голову приходит мысль о Т., она гонит ее прочь, Т. ничего для нее не значит, совсем ничего. Жизнь идет своим чередом, внутри Эфины растет маленький лягушонок, у нее есть мужчина. Солнце заливает комнату — она выходит окнами на южную сторону. Эфина идет на работу. Нет, места для Т. в ее жизни нет. Т. может занимать одно-единственное место — в театральных программках. Три-четыре раза в год его имя вдруг всплывает из небытия, как гриб из-под земли, и появляется в числе исполнителей. Эфина тщательно изучает программки, выискивая, где и в какие дни играет Т. Иногда ей в почтовый ящик бросают пригласительные билеты с силуэтом Т. Снимки сделаны во время спектакля, и на них мало что можно разглядеть, но Эфина узнала бы его и по спине. Даже по ноге. Она думает, что опознала бы его по пальцу, но это вряд ли, кстати, другие женщины в этом городе великолепно знакомы с его пальцами. Иногда Эфина встречает в программках фамилии хорошеньких актрис. Происходящее в гримерках вызывает у нее презрение. Кто здесь только ни встречается и чем только ни занимается! Гримерные подобны пробиркам, в которых идет процесс брожения. Бульварная газетенка напечатала на последней странице фотографию актрисы в одних трусиках, сделанную… на спектакле. Актриса нежилась в объятиях Т. В рецензии упоминались некие «смелые» сцены. Скандальные, сильные сцены. Не для детей. Т. играет в этих сценах обнаженным. Актриса, кажется, тоже. Пусть играет, Эфину это раздражает только потому, что… неизвестно почему.
Т. в это время написал еще письма. Они спрятаны в шкафу. В коробке с туфлями, которые Т. не носит, потому, что они ему жмут. Вот под ними письма и лежат. С сегодняшнего дня Т. без работы. Он достает коробку и вытаскивает из-под туфель письмо.