Ефремов Иван «Туманность Андромеды». Обвинительный приговор коммунистической утопии. - страница 5

Я напомню только, что «сладкая парочка» находилась на корабле, формально участвующем не в первой, не в десятой, а в тридцать седьмой звёздной экспедиции. И даже если «Альграб» был звездолётом второго класса, а «Тантра» - первого класса, какая крайность была ждать семь десятков лет, а потом в пожарном порядке хватать и сажать в очередную «консервную банку» «выдающихся», возможно – в прямом смысле этого слова – учёных и посылать их на Зирду «для выяснения». Других сил не нашлось? Почему надо было паковать в «Альграб» именно выдающихся учёных? На чём основан некий «долг Земли»? 

Я не верю, как читатель, в то, что этот «долг» вырос из территориальной близости Земли к Зирде. Даже если это так, то какой смысл было ждать семьдесят лет? Ответа Ефремов не даёт и это молчание писателя меня очень настораживает.

«Чем дальше в лес, тем больше дров». Именно так. И в дальнейшем Ефремов всё больше, всё явственнее и всё чётче отказывается превозносить людей «коммунистического завтра» – хоть из-за их внешности, хоть из-за их всевозможных качеств. 

Вот цитата, показывающая, что, по мнению Ефремова, земляне-коммунисты увидели на Зирде:

«Огромное плоское стеклянное здание горело в отблесках кровавого солнца. Прямо под крышей находилось нечто вроде большого зала собраний. Там застыло в неподвижности множество существ, не похожих на землян, но, несомненно, людей. Астроном экспедиции Пур Хисс, новичок в космосе, заменивший перед самым отъездом испытанного работника, волнуясь, продолжал углублять фокус инструмента. Ряды смутно видимых под стеклом людей оставались совершенно неподвижными. Пур Хисс повысил увеличение. Стало видно возвышение, обрамленное пультами приборов, с длинным столом, на котором, скрестив ноги, перед аудиторией сидел человек с безумным, устремленным вдаль взором пугающих глаз.

— Они мертвы, заморожены! — воскликнул Эрг Hoop.»

Обращу особо внимание только на две детали: «множество существ, не похожих на землян, но, несомненно, людей» и «с длинным столом, на котором, скрестив ноги, перед аудиторией сидел человек с безумным, устремленным вдаль взором пугающих глаз.». 

Мне непонятно, как можно обозвать существ, не похожих на землян людьми. И мне ещё более непонятно, какой смысл в Великом Кольце, в которое принимают миры, населённые «существами», способными баловаться с оружием массового поражения. Могу лишь предположить, что изложить этот эпизод или сцену именно в таком виде Ефремову настоятельно рекомендовали «энкаведешные редакторы». 

Внешнее редактирование, «работа под контролем» усугубляются, на мой взгляд, непоследовательностью, допущенной писателем в изображении катастрофы на Зирде. То Ефремов пишет, что «стереотелескопы прощупывали поверхность спутника», то только потом вдруг начинает писать о гигантских полях маков, давших под радиацией жизнеспособную мутацию. Один зал заседаний – песчинка на фоне планеты, а вот гигантский язык маков – это гораздо более заметная «деталь». Как стереотелескопы - в компании со всевозможными локаторами - её «прохлопали»?

Но ещё больше мне непонятны причины поведения Эрга Ноора. Получив такую инфу, начальник экспедиции вдруг ударяется в приверженность разнузданной демократии вместо того, чтобы вынести единственное истинно командирское решение. В руках Ноора – все данные, выше Ноора по статусу, званию, должности – на корабле никого нет. А «Эрг Ноор, бледный…». Это – командир? Или энсин, впервые попавший на борт звездолёта в реальном полёте?

Нижеприведённая цитата, на мой взгляд, очень показательна:

«— Станция погибла и не восстановлена за семьдесят пять лет! Это означает катастрофу на планете. Надо спускаться, пробивать атмосферу, может быть сесть. Здесь собрались все — я спрашиваю мнения Совета…».

Какого Совета? Раньше Ефремов ни о каком корабельном Совете не упоминал ни словом, ни намёком. Нет на «Тантре» никакого Совета. На космическом корабле есть экипаж, есть команда. А Совета – нет. 

Обратите внимание ещё на один момент: какие слова употребляет Эрг Ноор: «Надо спускаться, пробивать атмосферу, может быть сесть.». Он ставит рядом «надо» и «может быть».  В одной фразе ставит!