Его любовь - страница 7
— И вам это известно?
— Да, да, это нам известно, — с нарочитой торопливостью подтвердил следователь. — А руководитель должен хорошо знать своих людей, по меньшей мере — их фамилии. Называйте, пожалуйста.
Микола угрюмо молчал.
— Я жду, хотя в подобных случаях не привык к этому, — усмехнулся следователь. — Называйте! Как вам удобнее… По алфавиту? — И он насмешливо прищурился. — Для начала могу даже вам подсказать одно имя. Лариса… Ну-ну.
Микола вздрогнул. Следователь это заметил и улыбнулся с явным удовлетворением. После небольшой паузы он назвал фамилию девушки. Казалось, страшней этого Микола сейчас услышать не мог: е г о Ларисонька…
А следователь продолжал:
— Гордей… — И снова умолк, как бы предлагая: продолжайте.
«Неужели полный провал?»
— Так кто же еще?
— Не знаю! — твердо ответил Микола, решив, что сейчас нужно все отрицать, ведь неизвестно, насколько осведомлен враг, и невзначай оброненным словом можно повредить и себе и другим…
— Почему вы не явились в комендатуру, когда власти приказали зарегистрироваться всем коммунистам, комсомольцам и евреям?
Микола молчал.
— Кто на лесопилке заряжал аккумуляторы для партизан? Кто передавал в лес оружие, медикаменты, кабель?
Микола не ответил.
— Кто собрал радиоприемник для конспиративной квартиры у технорука на васильковской мельнице? — Следователь рисовался своей осведомленностью. — Кто вывел из строя сепараторный пункт в Мотовиловке, станки на заводе «Укрдерево»? Кто? Кто? Кто?!
Микола молчал.
— Повторяю: кто еще был членом вашей организации? Мы знаем много фамилий, очень много, и вы могли бы своими правдивыми показаниями отвести подозрения от ни в чем не повинных…
Но Микола молчал, сжав зубы так, будто зарекся за всю свою жизнь больше не вымолвить ни единого слова. И следователь не выдержал:
— Я раскрою тебе рот! — Он вскочил и, схватив со стола металлический прут, ударил узника по губам.
Кровь залила лицо Миколы, и, потеряв сознание, он свалился на пол.
Очнулся от холодной воды, которой облили его голову и грудь. Открыл глаза.
Следователь, как ни в чем не бывало, обратился к нему с подчеркнутым спокойствием:
— Ну ладно… Я вижу, вам трудно одному вести со мной разговор. Припоминать значительно легче сообща, — гестаповец растянул губы, изобразив на лице некое подобие улыбки. — Я попробую подыскать вам собеседника. Пожалуй, даже собеседницу. В присутствии красивых девушек даже молчуны становятся красноречивы…
Миколу ввели в соседнюю, более просторную комнату, где стояли спинками друг к другу два стула. На один из них приказали сесть. Через несколько секунд он услышал легкие, девичьи шаги, которые всегда узнавал, и понял, что ввели Ларису. Это она остановилась позади — их связная, партизанская разведчица.
Е г о Лариса…
Следователь, делая вид, что происходящее в комнате его не интересует, стоял у окна, глядя на старый каштан. Колючие плоды срывались с ветвей и, упав на землю, раскалывались, и коричневые, как полированные, каштаны катились в разные стороны. В притемненном зеленой кроной стекле, как в тусклом зеркале, следователь видел всю комнату и, вроде бы ничего не видя, следил за каждым движением Миколы и Ларисы.
Обернулся он резко и, прищурив глаза, с ненавистью взглянул на арестованных.
— Зетцен зи зих! Садись! — с язвительной галантностью предложил он девушке и неожиданно свирепо выкрикнул: — Да ближе, ближе! — хотя девушка и так уже сидела вплотную к спинке и дальше двигаться было некуда. Микола ощущал позади себя ее частое дыхание, чувствовал, теплоту ее плеча. Прядка волос щекочуще коснулась его шеи. Посадили их так, очевидно, для того, чтобы при допросе они не могли взглядами подавать друг другу какие-нибудь знаки.
— Вы, надеюсь, хорошо знакомы, между вами, возможно, есть и нечто большее — цедил гестаповец. — Вы его знаете? — обратился он к Ларисе уже серьезно, давая понять, — шутки, мол, в сторону, теперь начался допрос, когда необходимо отвечать, хочешь ты того или нет.
— Не знаю.
— И никогда не видели?
— Почему же? Видела, — с наивным видом заговорила девушка. — Мы работали на одном заводе, и я несколько раз встречалась с ним в проходной, как со многими другими.