Его подлинная страсть - страница 15

– Надеюсь, «поздно» только в смысле дороги, а не возможного несчастья, которое с ним произошло?

– Этого я не могу вам сказать, – честно признался Лоусон. – Когда мы будем на месте, я постараюсь навести справки и выяснить, кому нужен был ваш помощник.

– Звонить отсюда невозможно?

– Безусловно. Никто не станет разговаривать со мной по телефону на столь щекотливую тему. Вы должны нас понимать.

– А вы должны понимать мое беспокойство за человека, с которым я работаю много лет. Хочу еще раз вас предупредить, что в случае смерти моего помощника любое наше сотрудничество будет исключено. Раз и навсегда. И я даже готов вернуть вам потраченные на билеты деньги. И самому оплатить свое проживание в «Дорчестере».

– Сильный ход, – задумчиво произнес Лоусон, – обещаю вам, что постараюсь все узнать. Мы скоро приедем. А вы пообещайте никому не рассказывать о своем помощнике, «случайно» оказавшемся в Париже. Договорились?

– У вас будет один час, – предупредил Дронго, – один час, пока я буду молчать. Если вы не сможете его найти, то ровно через час после начала наших переговоров я откажусь от всякого сотрудничества с вами.

– Не торопитесь, – неодобрительно сказал Лоусон, – возможно, это будет самое известное расследование в вашей жизни. И самое прибыльное. А вы так стремительно разрушаете наши отношения, которые еще даже не начались.

– Он не только мой помощник, – пояснил Дронго, – он был моим другом, как и Эдгар Вейдеманис, которому Зорин не разрешил со мной приехать.

– И тем не менее не торопитесь, – снова посоветовал Лоусон, – возможно, подобный шанс бывает один раз в жизни. И не у всех. А у одного человека из миллиона. Многие люди мечтали бы оказаться на вашем месте.

– Теперь вы говорите такими загадками, словно меня везут на знакомство с королевской семьей, – усмехнулся Дронго, продолжая внимательно наблюдать за выражением лица своего собеседника.

Тот криво улыбнулся, хотя рука непроизвольно дернулась.

– Почти, – сказал он, – там, куда мы едем, будут и особо уважаемые господа. Это я могу вам обещать. Они могут вас приятно удивить, если, конечно, захотят с вами общаться.

– Нам еще далеко ехать?

– Минут двадцать, – пояснил Лоусон. Несмотря на все предостережения Дронго, он так и не достал из кармана телефон, чтобы узнать, что именно случилось с Кружковым. Отсюда можно было сделать три вывода. В первом случае – он заранее знал о происшедшем в Париже инциденте и, возможно, также был осведомлен о физическом устранении Кружкова в Париже, что было самой неприятной версией из всех существующих. Во втором случае он был слишком ничтожен по своему статусу и занимал в таинственной организации незначительную должность. И наконец, третий вариант, возможно, самый реальный. Лоусон слышал о Кружкове, но сейчас не имеет права доставать свой телефон и в присутствии гостя выяснять подробности, связанные с молчанием Леонида. Секретность, которая окружала эту организацию, была настолько серьезной, что даже под угрозами эксперта разорвать их отношения Лоусон не имел права устраивать разборки в присутствии гостя, не посвященного в их тайны.

Дронго взглянул на указатели.

– Куда мы направляемся? – спросил он. – Мы уже выехали из Лондона.

– Да, – согласился Лоусон, – мы едем в графство Сюррей. Там как раз находится вилла, о которой говорил вам господин Зорин.

– И с которой украли какие-то документы или вещи хозяина? – Дронго был важен даже не сам ответ. Реакция собеседника, его поведение.

Но Лоусон промолчал. И это было хуже всего. Через двадцать минут они въехали в небольшой дачный поселок, окруженный высокими заборами и вековыми деревьями, некоторые из которых специально привозили сюда, чтобы посадить рядом с оградой, создавая не только живую изгородь на своей даче, но и места в тени, под которыми можно было ставить скамейки и отдыхать, наслаждаясь свежим ветром с востока или севера.

– Мы приехали, – сообщил водитель, останавливаясь перед большими воротами.

Очевидно, за ними следили камеры наружного наблюдения. Ворота медленно открылись, и они въехали на ухоженную дорожку. Поместье было большим, они проехали метров четыреста, прежде чем автомобиль замер на стоянке. Другие машины, а их было пять или шесть, находились рядом, накрытые брезентами, и отсюда невозможно было понять, какие это марки автомобилей и кому именно они могут принадлежать.