Его позывной - "Антей" - страница 4

Фронт уже продвинулся далеко на восток. Идти дальше не было никакого смысла. Посовещавшись, женщины решили вернуться обратно, в Балту. В родном доме, как известно, и стены помогают.

Снова пыльная дорога, жаркое солнце над бескрайней степью. Наконец, на горизонте показались беленькие домики на окраине Балты…

Потянулись долгие дни оккупации.

Через много лет, вспоминая те грозовые годы, Георгий Шонин скажет:

- Мне казалось, что даже солнце померкло, и соловьи перестали петь.

Играть на улицу детей старались не отпускать – случиться могло всякое. Но и сидеть дома тоже было не сладко: у бабушки Марии Петровны, у которой снова поселилась Софья Владимировна с маленьким Жоркой и его старшим братом Олегом, теперь квартировал эсэсовец из зондеркоманды. Вечером «настоящий ариец» возвращался злой, дышал перегаром, громко ругался, угрожал расправой и взрослым, и детям.

Из книги М.Реброва «Советские космонавты»:

«Жора называл его гадом. Произносил это слово громко, отчет­ливо. Бабушка хваталась за голову: «Убьет он тебя, молчи!» - она старалась быстренько увести мальчика в другую комнату, подальше от беды. А он все время думал, как бы насолить гитлерюге. В ком­нате, где жил эсэсовец, на подоконнике лежали гранаты. Жора ухитрился утащить несколько штук и спрятать. Гранаты попали в надежные руки. По селу ходила молва о некоем Казанчике. Много хлопот он фашистам доставлял. Взорвался склад, горели автома­шины, на площади находили убитых полицаев с запиской на груди: «Смерть гадам!» Ночами фашисты устраивали облавы. Лаяли со­баки, громыхали глухие выстрелы. Искали того самого Казанчика».

Когда немец-квартирант хватился гранат, он с кулаками бросился на бабушку Марию Петровну и детей. Бабушка принимала все удары на себя, стараясь прикрыть внуков, заталкивая их в другую комнату. Слава Богу, что пьяный фашистский офицер скоро угомонился. Наверное, решил, что сам где-то потерял гранаты по-пьяни. А вскоре «белокурую бестию» отправили в какую-то командировку, из которой он уже не вернулся.

Жить в оккупации было голодно и трудно. Чем хуже обстояли дела у фашистов на восточном фронте, тем злее становились их прихвостни в тылу, вымещая свою злобу на мирном населении. По Балте рыскали каратели-эсэсовцы и полицаи, выискивая коммунистов, подпольщиков и евреев. Для последних в Балте организовали даже специальное гетто. В марте 1944 года несколько еврейских семей бежали из гетто. Одна из таких семей, бабушкины знакомые по совместной работе на фабрике, нашла приют в доме у Марии Петровны. Это, конечно, был страшный риск, но Шонины не могли отказать в помощи людям, которых преследовали фашистские палачи.

Два с половиной года в оккупации… И снова приближающийся грохот канонады. Беспорядочная стрельба и рев пикирующих самолетов, забитые колоннами машин и солдат вермахта дороги. Враг отступал, Красная Армия била его на всех фронтах и гнала на запад, к границе.

29 марта 1944 года советские войска вошли в Балту. Этот день стал величайшим и незабываемым праздником для жителей города. До сих пор его в Балте ежегодно празднуют как День освобождения.

Дом Марии Петровны стоял на самой окраине Балты, из окон хорошо была видна ведущая к городу дорога. В начале апреля 1944 года по дороге нескончаемым потоком шли воинские части наступающей Красной Армии. Жорка Шонин садился у окна и часами ждал, что вот-вот домой заглянет и его отец. Но отец так и не пришел с фронта. Мать по ночам тихо плакала, уткнувшись лицом в подушку. Как память об отце у Жоры Шонина осталась только маленькая пожелтевшая фотокарточка… А из всех мужчин – родственников, которые ушли защищать Родину в грозном 41-ом, вернулся с войны домой только один - младший мамин брат, дядя Миша, раненный в ногу разрывной пулей в боях на Балатоне.

Весной 1944 года в районе только что освобожденной Балты располагалось сразу несколько советских воинских частей. Неутомимая Мария Петровна из приносимых солдатами продуктов варила дополнительные обеды для воинов-освободителей, не забывая, впрочем, подкормить и вечно голодных внучат.

Уже в апреле 1944 года в Балте открылись школы, и Жора Шонин впервые сел за школьную парту. Он быстро освоил азы чтения и письма, поэтому осенью, когда начался новый учебный год, его приняли сразу во второй класс. Учительница начальных классов городской школы Анна Борисовна Бронфман – Волкова запомнила Жору Шонина как очень скромного и любознательного мальчика.