Его Снежинка, пятая справа - страница 4

– Бери. Завтра вернёшь.

– Спасибо.

Дорохов с шумным выдохом отстранился и отошёл к ноутбуку. Мысленно пытаясь отдышаться, я выпрямилась, не зная, куда девать флэшку.

– Техника у тебя неплохая. Бледнеешь и краснеешь ты достаточно невинно, вполне в духе роли, – вдруг заявил Дорохов, не глядя на меня. Ткнул пальцем в клавиатуру, а затем всё же обернулся. В его чёрных глазах опять сверкнула тень злого гения: – А вот растаять от любви ты способна?

Я снова смутилась.

– У меня была пятерка по актёрскому мастерству.

Главный расхохотался, развалился в кресле и стал совсем похож на демона.

– При чём тут пятёрки?! Ты влюблялась когда-нибудь?

– Д-да… – опешила я.

– Ну вот и посмотрим тогда, – снова отвернулся он к компьютеру. – В общем порядке.

Я переступила с ноги на ногу, сжимая флэшку в пальцах.

– А запись?

– Там уже есть, как раз скинул себе. Всё, свободна, Евгения. Завтра без опозданий.

– Спасибо, Игорь Дмитрич!

Я выскользнула за дверь, как одна из теней в Баядерке, и выдохнула. Пронесло!

Смущённая и суетливая, будто кто-то мог застать меня выходящей из кабинета Дорохова и подумать неизвестно что, я натянула в гримёрке джинсы, дутую курку, кроссовки, намотала шарф и нахлобучила шапку. На автомате ноги вынесли меня из театра. Время приближалось к одиннадцати, но я почему-то не вызвала такси, а пошла к автобусной остановке. Уже в почти пустом автобусе поняла, что сглупила. Хорошо ещё, что в связи с акклиматизацией после Китая, усталостью, сумятицей чувств, в бесконечном мысленном прокручивании движений, код, па и пируэтов, села на нужный номер!

До своей остановки я доехала одна, погружаясь и выныривая из мыслей, нащупывая флэшку в кармане сумки. Несмотря на стресс с Дороховым, она грела мне пальцы, как намёк на то, что он не считает меня никчёмной.

Что я всё-таки могу! Впрочем, я и так это знаю, я решилась раз и навсегда распрощаться с депрессией вечного недовольства собой ещё на последнем курсе, и не позволю ей вернуться. Но всё же важно, чтобы и другие отражали твою уверенность или хотя бы намекали – пусть и так странно…

Я пробежала через дорогу от остановки и свернула на безлюдную аллею, а потом вверх на горку, к многоэтажкам, в очередной раз задаваясь вопросом, какого чёрта я снимаю квартиру так далеко от театра. Да, хозяйка Валентина Павловна очень мила, как и её жилище. Мне не приходится убирать свою комнату и готовить. К примеру, суп. Я не хожу за продуктами и в свободное время предпочитаю отдыхать. С Валентиной Павловной мне повезло, она – не просто добрая домоправительница, а скорее «арендованная бабушка» и приятная соседка, мы с ней весьма дружественно сосуществуем. Чистота, уют, занавесочки, рукоделия, цветущие огромные китайские розы, пышные азалии на окнах и почти домашнее тепло. Да и плачу я не много. Пока не доросла до солистки с прибавкой к зарплате, лучше о другом и не думать. Я ведь на самообеспечении.

Я миновала закрытые на ночь магазинчики, площадка перед которыми была освещена единственным фонарём на всю округу. Декабрьский ветер задул с пруда справа. Захотелось чаю. Я с надеждой взглянула на огоньки домов вдалеке. Жилой комплекс начинался за пустынной дорогой, по одну сторону от которой простиралось подобие лебединого озера, окружённое седыми камышами, а по другую – кромешные заросли чёрных кустов и ломаных, кряжистых абрикос без единого листка. Летом тут было чудо, как романтично, а теперь… Я поёжилась.

Внезапно зябкую тишину ночи взрезал звук быстро мчащегося автомобиля. Секунда, и из-за угла вылетела белая иномарка. Я едва успела отскочить в сторону. Машина не вписалась в крутой поворот. Со странным визгом пролетела в полуметре от меня прямиком в пруд, как в кино. Всплеск.

Я оцепенела, глядя на собственные кроссовки.

Всего в полуметре! Ноги, мои ноги! Я чуть не лишилась их, а без них мне ничего не станцевать. Никогда… Это мой инструмент! Мой… Дышать стало трудно, к горлу подкатила паника.

Однако ноги были целыми. Под звуки барахтанья, с мужским криком о помощи со стороны пруда я очнулась. Боже, что делать?! Там же человек! Вода ледяная! И, как назло, ни единой души вокруг!