Его величество Человек - страница 53

И все же сотни людей надолго застревали на вокзале: временно они жили здесь, прямо на площади, на скамейках, на жухлой, прихваченной морозом траве. Махкам-ака, конечно, не ожидал увидеть такого скопления беженцев. Он крепче сжал руку Остапа и, обходя тех, кто спал прямо на тротуаре, медленно двинулся к зданию вокзала.

Вдруг перед ними с земли поднялась женщина в ветхой одежде, с худым лицом и большими блестящими глазами. Она сдернула с пальца золотое кольцо и протянула Махкаму- ака:

—Денег не беру. Хлеба, хлеба... для моего мальчика...— Женщина расплакалась, указывая на ребенка, лежавшего поверх какого-то мешка.

Кузнец отвел ее руку, развязал поясной платок, достал два кусочка хлеба, остатки сушеного урюка. Широко раскрытыми глазами женщина смотрела на Махкама-ака.

—Берите, берите! Что ж здесь особенного? — сказал он.

—Возьмите кольцо,— тихо, но настойчиво попросила женщина.

Махкам-ака взял. Только тогда она успокоилась и подала хлеб и урюк ребенку. Махкам-ака не спешил уходить. Медленно он протянул руку женщине. Решив, что незнакомец хочет попрощаться с ней, женщина тоже подала руку. Кузнец вложил в ее ладонь кольцо, сжал пальцы и, подтолкнув Остапа, быстро пошел, не оборачиваясь. Мальчик схватил Махкама-ака за руку, и по тому, как он сделал это, как прижался к нему, кузнец понял: ничто не ускользнуло от зорких детских глаз.

Эвакопункт Махкам-ака и Остап нашли довольно быстро и сразу объяснили девушке с красной повязкой причину своего прихода. Девушка открыла книжку — тоже толстую — и стала ее перелистывать. Махкам-ака и Остап в это время разглядывали детей — они лежали по углам на матрацах. Видимо, малыши были больны, никто из них не поднимал головы, некоторые тоненько хныкали. Две другие девушки с красными повязками успокаивали детей.

—В списках такой девочки нет, амаки,— услышал Махкам-ака.— А объявления вы не читали?

—Какие объявления? — не понял огорченный кузнец.

—Те, что на улице. Они расклеены повсюду.

—Не заметил, доченька.

—Темно, поэтому вы и не заметили. Масуда, иди-ка сюда,— позвала дежурная одну из девушек, склонившихся над больными детьми. Девушка тут же подошла и поздоровалась с Махкамом-ака.— Фонарь при тебе?

—А что?

—Возьми фонарь и покажи этому амаки все объявления.

Масуда вывела Махкама-ака и Остапа на улицу. Все

стены огромного здания были обклеены объявлениями.

Масуда подняла фонарь.

«Коля! Каждое воскресенье в шесть часов вечера я жду тебя здесь. Твоя мама Мария». Огонек высветил тетрадочный лист в клетку: «Доченька Оксана! Мы с твоей бабушкой устроились в заводском общежитии. Наш завод тот же самый. Адрес узнай в эвакопункте. Евдокия Горбатенко». «Ищу сына,— крупными буквами было написано на газетном клочке,— ему шесть лет, волосы курчавые, на носу с левой стороны родинка. По гроб буду благодарна тому, кто сообщит о сыне. Заранее спасибо ему. Елизавета Синикайте. Мой адрес: махалля Гайрат, дом 134...» «Тамарочка! Я буду у входа в шестой зал. Твоя мама Валентина».

—Про вашу девочку здесь ничего нет,— сказала Масуда и повела Махкама-ака и Остапа к столбу. Его тоже облепили объявления. Масуда пробежала их глазами — и здесь ничего о Лесе не было. Потом они втроем подошли еще к одному столбу, еще к одному, осмотрели стены всех зданий на площади. Махкам-ака чувствовал, как у него сжимается от боли сердце: за каждым объявлением стояла человеческая судьба. Кузнец живо представлял себе несчастных детей, истосковавшихся в. разлуке с родными, слезы их матерей. Сколько надежд у каждого было связано с этими клочками бумаги!

Читая объявления на стене двухэтажного дома, Масуда невольно рассмеялась:

—Послушайте, что пишет одна девица: «Всю дорогу я думала о тебе. На вокзале потеряла из виду. Я не могу жить без тебя. Олесь, дорогой, приходи к нам, ладно? Мы живем на заводе. Адрес наш возьми в эвакопункте, знаешь, да? Жду тебя, жду... Галя Проценко».

—Молодость, доченька,— усмехнулся Махкам-ака.— Возможно, они и найдут друг друга. А почему во многих письмах адрес велят узнавать в эвакопункте?

—Среди эвакуированных заводов есть оборонные. Называть их адреса нельзя. Сами знаете, всякие люди бывают,— сказала девушка серьезно.