Эгоист - страница 19

, бывает, что женщина, пропитав ваш труп душистыми бальзамами и покинув мир, дабы поддерживать неугасимый огонь в лампаде, повстречает другого и тотчас — не успел еще ваш образ померкнуть перед ее духовным взором — задувает священный огонь, и вы превращаетесь в прах, утучняющий почву в ее сердце, дабы в нем пышнее распустился цветок новой любви! Все это сэр Уилоби прекрасно знал, — ему самому доводилось выступать в роли этого «другого», знал, какие чувства испытывает счастливец по отношению к своему предшественнику, да и к той, из чьего сердца он этого предшественника вытеснил.

Однажды сэр Уилоби подстерег Летицию, чтобы поговорить с ней о себе и о своих планах: он собирался съездить в Италию. Заманчиво? Разумеется, — но, что ни говори, в Англии мы живем более высокой духовной жизнью. Италия может похвастать чувственными красотами, зато нам принадлежит красота духа.

— Я исколесил Италию вдоль и поперек. С каким наслаждением я был бы вашим чичероне! Но я еду с людьми, которые знают страну не хуже моего, они вряд ли станут предаваться восторгам… ну а вы… вы ведь не переменились, верно?

Речь его пестрила этими внезапными переходами с первого лица на второе, которые Летиция, поскольку разговор сэра Уилоби поначалу был сосредоточен исключительно на нем самом, приписала его желанию быть любезным. Но вот он заговорил о ней: с благодарным восхищением отозвавшись о том, как Летиция ухаживает за его матушкой, он незаметно перевел разговор на «некую мисс Мидлтон», которую ему непременно хотелось бы ей представить, — ему необходимо знать ее мнение о мисс Мидлтон, он так верит в ее чутье, он не помнит случая, когда бы оно ей изменило.

— Если бы я допустил, что оно может вам изменить, мисс Дейл, я бы тотчас потерял всякую уверенность в себе. Как видите, я целиком завишу от вас. Вы просто не вправе меняться — иначе и у меня все рассыплется в прах.

Отсюда он перешел к рассуждениям о дружбе и об особой прелести дружбы между мужчиной и женщиной.

— Прежде, когда при мне заговаривали о платонической дружбе, — сказал он, — я только смеялся, хотя в глубине души верил в нее всегда. Впрочем, все эти так называемые платонические привязанности, какие мы встречаем в свете, и на самом деле достойны осмеяния. Это вы меня научили, что идеальная дружба возможна — там, где встречаются две души, способные к бескорыстному чувству. Все прочее всего лишь долг: долг перед родителями, долг перед родиной. Дружба — вот подлинный праздник души! Найти себе жену не так уж трудно, зато друг — это поистине редкость. Мне ли этого не знать!

Летиция старалась подавить мысли, которые будили в ней эти речи. Зачем он ее мучает? Чтобы устроить себе «праздник души»? Нет, лучше потерять его совсем — она уже свыклась с этой мыслью, научилась сносить его равнодушие, — но зачем он унижает себя такими кривляниями? Зачем лишает ее последнего?

— Италия! — восклицал меж тем сэр Уилоби. — Но разве самый прекрасный день в Италии может сравниться с днем моего возвращения в Англию? Разве там мне дано изведать что-либо похожее на ту радость, которую я испытал, когда вы так мило приветствовали меня в моем отечестве? Будете ли вы верны той встрече? Скажите, что и на этот раз меня ожидает такой прием!

Он требовал ответа. Она ответила, как могла. Ее заверения его не удовлетворили. Что-то малодушное, недостойное мужчины слышалось ей в его тоне, да и самые слова его казались заимствованными из женского лексикона.

Впрочем, ее ответ разом отрезвил сэра Уилоби, ибо это был отнюдь не тупоумный джентльмен.

— Боюсь, сэр Уилоби, что я не могу взять на себя таких обязательств, — сказала она.

— Зато, если бы решились, — с живостью возразил он, — то сдержали бы свое обещание! Я вас знаю. Итак, поскольку мы не можем заранее предвидеть все случайности, положимся на судьбу. Была бы ваша добрая воля. Вы знаете мою нелюбовь к переменам. Как бы то ни было, вы — мой постоянный арендатор, и, где бы я ни находился, я всегда буду думать о том, что там, в самом конце моего парка, горит в окошке свет.

— Ни отец мой, ни я сама, разумеется, не хотели бы расстаться с Айви-коттеджем, — сказала Летиция.